Обратная дорога заняла чуть больше часа. Ноги подкашивались, в ушах стучала кровь, в глазах темнело, – от бега на пределе сил и от страха опоздать, увидеть запекающиеся на камнях-очагах куски тел, красный от крови снег вокруг… Но нет, очаг мамки только-только начали выкладывать на дне лощины, и детвора еще не заняла места для нового представления, играла в снежки и салочки. Однако радоваться пока рано: если в стойбище спокойно, значит, Огница не воспользовалась станнером. Не обращая внимания на заметивших его мамок, Максим поднялся по тропинке, ввалился в пещеру. Там тоже было тихо, как всегда по утрам. Детская половина пуста, младенцы спят в ожидании кормления, мамка Рыха и две ее помощницы возятся в своем углу рядом со спящими, как и младенцы, девушками. Спящими?! У Максима волосы на голове зашевелились от догадки. Зира и Огница лежали рядом ничком, вытянув руки вдоль тела, повернув головы друг к другу, словно обсуждали что-то перед тем, как заснуть. Нет, их так положили!
– Что с ними сделала? – просипел юноша, не оборачиваясь к вошедшему следом Конгу.
– Мамки зельем поили. Маленькие женщины крепко спят. Не просыпаться, когда мамка Рыха умных из голов вынимать. Не больно!
Не больно?! Максим разглядел, чем занимаются мамки. Они разували девушек, попросту срезали лапти и мокасины с их ног. Он бросился к подругам, не особо раздумывая, что будет делать. Главное, добраться до лежащего рядом с сумкой Огницы станнеру, а потом… Ничего сделать ему не позволили. Максим не видел, когда мамки, городившие очаг, поднялись в пещеру, но теперь они были здесь. Две ухватили юношу под руки, намертво зафиксировали. Он брыкнулся, попробовал освободиться. С равным успехом можно вырываться из лап матерых медведиц.
– Не трогайте их! – заорал он тогда.
Мамка Рыха посмотрела на него, встала, подошла.
– Маленький голокожий незаботник пусть уходит в свой мир. Мы отдадим тебе умных из голов твоих женщин. Ты не должен сердиться…
– У Огницы нет понимателя! Ты ее сейчас убьешь, насовсем!
Матрона склонила голову набок, недоверчиво разглядывая юношу. Возразила:
– Только у младенцев нет умного в голове. Твоя женщина – младенец? Так не бывает. Я проверю, – И вынула из-под юбки тесак. Тот самый, каким отрезала головы драчунов.
– Не-е-т! – взмолился Максим. – Не надо! Пожалуйста!
На Конга внимания не обращали. Меж тем он, никем не замечаемый, подошел и стал за спинами мамок, раздевающих девушек. Поднял с пола станнер, повертел в руках. Мамка, орудовавшая над Огницей, справилась с обувью и теперь распарывала платье на спине княжны. Второй пришлось труднее – штаны Зиры одеждой были незнакомой и непонятной для гвыхов. Она обернулась, намереваясь посоветоваться с начальницей, и увидела Конга. Открыла рот, готовая рыкнуть возмущенно, но Максим ее опередил. Закричал:
– Наводи на нее и нажимай кнопку! Это тоже зелье, чтобы крепко спать!
Сам не понимал, на что надеется. Конг оскалился самодовольно. И в грудь бы себя стукнул, но рука была занята оружием. Поэтому рыкнул:
– Мой понимать, мой не глупый! Мой видел у заботника! – и нажал кнопку разряда.
В пещере сухо треснуло, мамка кулем повалилась в ногах девушек. Ее напарница попыталась встать, но тоже рухнула на пол. На несколько секунд повисла тишина. Потом старшая матрона зашипела:
– Твой плохой! Твой очень плохой! Буду наказывать!
Тем не менее, приблизиться к Конгу она не пыталась. Наоборот, с непостижимым для сгорбленной седой карги проворством оказалась за спинами своих помощниц, затем и за колонной-обогревателем. «Хрусть, хрусть», – прозвучало снова, и Максим почувствовал, что свободен. Державшие его медведицы грузно осели на пол.
– Давай сюда! – закричал он, не теряя времени. – Забирай девушек, уходим!
Поймал на лету брошенный станнер, развернулся. Но стрелять, чтобы очисть дорогу к выходу, не пришлось. Мамки бросились в рассыпную, вопя и прячась по углам. Прочие обитатели стойбища не поняли, что происходит, потому задержать не пытались. Молодые женщины и их мужья высовывались из нор, дети остановили игры, удивленно переводя взгляды с пещеры, откуда доносились возмущенные крики, на странную пару, поспешно спустившуюся на дно лощины и припустившую прочь: Конга с двумя бесчувственными голокожими женщинами и «незаботника», сжимающего в руке странную маленькую штучку. Холостяки и вовсе дрыхли в общем доме.
Погоня началась минут через пятнадцать, – неважнецкая фора. Максим не сомневался, что гвыхи догонят их и пустят в ход смертоносные пращи. Он не ошибся ни в первом, ни во втором: веселое гиканье раздалось весьма скоро, а там и каменные булыжники засвистели в воздухе. Стрелять в ответ прицельно и при этом бежать, не отставая от Конга, не получалось, Максим перевел станнер в режим широкого луча и палил для острастки: не столько вырубить преследователей, сколько напугать, чтобы не совались слишком близко. Пущенные издалека камни долетали, с этим ничего не поделаешь. Юноша не уворачивался от них, наоборот, старался прикрыть спины друзей: его скафандру камни не страшны. «Бум! Бум!» – гулко шлепали они в грудь, в спину. Время от времени подставиться он не успевал, и тогда Конг жалобно вскрикивал.