— Пять дальних бомбардировщиков? — было темно, но я заметил, как изменилось выражение лица Судоплатова. — Ты потерял половину доверенных тебе уникальных самолетов и докладываешь об успешном выполнении поставленной задачи?
— Задание выполнено, товарищ…
— Молчать! Старший лейтенант госбезопасности Нагулин, вы арестованы! Сдайте оружие.
Глава 4
— Товарищ нарком внутренних дел, ваш приказ выполнен. Старший лейтенант государственной безопасности Нагулин арестован мной лично прямо на аэродроме и доставлен в Москву.
— Очень хорошо, — кивнул Берия, внимательно глядя на Судоплатова. — Проходите, Павел Анатольевич, присаживайтесь. Я вижу, у вас есть вопросы по этому делу, и готов на них ответить.
— Да, собственно, вопрос-то у меня всего один, — Судоплатов пожал плечами и опустился на стул за столом для совещаний. — Зачем?
— Он опасен, — коротко ответил Берия, и выражение его лица старшему майору очень не понравилось.
— Полностью с вами согласен, Лаврентий Павлович, — твердо ответил Судоплатов, которого не так просто было привести в смущение, — он чрезвычайно опасен. Для наших врагов.
— Сейчас да, но это сейчас. Я смотрю на ситуацию шире и под другим углом зрения. В данный момент у Советского Союза и у гражданина Нагулина общий враг, и пока это так, он действует, как наш союзник, но он здесь чужой, Павел Анатольевич. Подумайте сами. Вы, я, все наши товарищи — советские люди, выросшие, получившие образование и сделавшие карьеру в СССР. Да, старшее поколение помнит царскую Россию, но это было давно. С тех пор изменилось само представление о жизни, сформировались новые ценности, и мы за эти ценности ведем беспощадную войну с врагом. Нагулин здесь чужой. Наш строй, все достижения Революции для него просто слова, за которыми ничего нет.
— Это не означает, что он враг, — не согласился Судоплатов.
— Не означает, — кивнул Берия, — но весь мой опыт подсказывает, что он воюет не за СССР, не за товарища Сталина, даже не за Россию. Нагулин преследует какие-то свои, только ему известные цели, а мы все для него являемся лишь средством их достижения.
— Не слишком ли жестко вы к нему подходите, Лаврентий Павлович? — осторожно возразил Судоплатов, но было видно, что слова наркома внутренних дел заставили его задуматься, — Его вклад в борьбу с врагом…
— Я знаю, — остановил подчиненного Берия, — если бы не это, он давно бы валил лес где-нибудь за Уралом или получил высшую меру — очень уж не по-советски он себя вел все это время. С учетом же заслуг, Нагулин сидит во вполне приличной одиночной камере на Лубянке, а следователям строго приказано не применять к нему никаких мер физического воздействия.
— И что дальше?
— А вот это будет зависеть от того, что произойдет в ближайшие дни. Как ни крути, пять тяжелых дальних бомбардировщиков твой Нагулин угробил, а результат их действий пока не вполне ясен. Там такая мешанина сейчас…
— Но ведь коридор к окруженным пробили!
— И какие у меня основания считать это заслугой Нагулина? Коридор пробивали наземные войска, и действительно пробили. А вот откуда там взялись немецкие ночные истребители, да еще оснащенные новейшими средствами радиолокации и ночными прицелами? Молчите, Павел Анатольевич? А я отвечу. Немцы знали об операции Нагулина и готовили засаду, стоившую нам в итоге больших потерь. Здесь есть только два варианта — преступная ошибка или предательство. А мне еще товарищу Сталину об этом докладывать — самолеты авиации дальнего действия нам, между прочим, выделили под мою личную ответственность.
— Три истребителя Нагулин сбил лично, — не сдавался Судоплатов, которому арест подчиненного с самого начала встал поперек горла, но полученный приказ он исполнил без колебаний.
— Я знаю. В экипажах ТБ-7 были наши сотрудники, и подробную информацию о ходе операции я получил, когда бомбардировщики были еще в воздухе. Потому и отдал вам приказ арестовать Нагулина по формальному, но вполне весомому поводу. Поймите, Павел Анатольевич, мы не знаем предела его возможностей. В этом ночном бою он опять продемонстрировал способности, которыми нормальный человек обладать не может. У него ведь, в отличие от немцев, радиолокатора не было, а выслеживал он вражеские истребители, как будто его на них наводили по радио, да еще и днем при ясной погоде! Вы понимаете, что это значит? Никакие умения считать, анализировать и прогнозировать здесь бы не помогли. Он просто знал, где находятся немецкие самолеты! Знал, и все! А значит, он скрывает от нас часть своих возможностей. А зачем ему их скрывать, если он не враг?