ними на отдельные, раздробленные дела, звонки, визиты, неотступной волной
захлестывающие жизнь, превращающиеся в самоцель, когда одни собрания сменяют
другие, парализуя собственные инициативы и начинания человека, лишая его активность
необходимой целостности, смысла. Соотношение желаемого и требуемого оказывается
противоречивым, иногда несовместимым, и постепенно человек начинает уступать необ-
ходимости, часто сугубо формальной, внешней, второстепенной. Структура личности
постепенно перестраивается, хотя часто человек этого и не замечает: он делает все, что
«нужно», без учета своих желаний, а затем и самого себя. Тем самым его активность
деформируется, его воля и инициативы исчезают, индивидуальность стирается.
В качестве второго шага к решению проблемы личной жизни может служить четкое
разделение, с одной стороны, заинтересованности общества в индивидуальном вкладе
каждого человека в общественную жизнь, в направленности на использование его
способностей и, с другой стороны, создания самой личностью условий для развития своей
индивидуальности. Психологи могут ставить и изучать только последний вопрос и именно
в этом контексте обсуждать проблему индивидуальной жизни, или жизненной стратегии.
Самая большая сложность в постановке проблемы личной жизни в том, чтобы
именно осознать ее как проблему, представить ее себе не такой, как она стихийно
складывается, а какой она могла бы быть при наличии разума и усилий. Ее сложность в
том, что за жизненными фактами, событиями и явлениями не всегда «проглядывает» их
сущность, их смысл для человека, что и придает им характер его собственной жизни и
связывает воедино. Трудность обсуждения проблемы жизни в том, что мы всегда имеем
как бы два ее ряда: это внешние дела, события, поступки и стоящие за ними цели, наме-
рения, которые человеку далеко не всегда удается реализовать в объективном ходе жизни,
а потому жизнь нельзя оценивать ни по одним фактам, ни по одним намерениям.
Сложность обсуждения проблемы личной жизни связана с огромной разницей судеб
людей, сравнивая которые мы убеждаемся в том, что один в итоге жизни теряет то многое,
что имел вначале, а другой все приобретает собственными силами, один удовлетворен, а
другой не удовлетворен жизнью, один полон оптимизма, а другой опускает руки. Можно
ли найти единый подход ко всему многообразию индивидуальных историй жизни, тем
более что именно эти различия часто считаются «личным делом» каждого человека?
Чтобы ответить на эти непростые вопросы, можно обратиться к философским и
психологическим традициям, в рамках которых развивалось представление о жизни
отдельного человека, концепция жизни.
12
2. Жизненный путь в понимании психолога
Определить, что такое жизнь, на протяжении веков стремились философы и
писатели. Философское понимание бытия, существования являлось основным
определением жизни. Жизнь телесная и стремление к ее сохранению, материальному
поддержанию, жизнь нравственная как стремление к благу и счастью, жизнь духовная как
возвышающаяся над обыденной — все эти стороны жизни неизменно оказывались в
центре внимания философской мысли различных эпох. Конечно, эти аспекты интерпрети-
ровались по-разному, им приписывалась разная ценность. Например, эпикурейцы видели
смысл жизни в наслаждении ее благами, в достижении счастья; сторонники аскетизма
выступали за подавление плоти, чувств; стоики переносили цель жизни в область
логических построений, оторванных от жизненных страстей. Таковы самые ранние
философские толкования жизни, ее смысла, цели, которые весьма разнообразны и подчас
противоположны.
Особенность этих философских интерпретаций жизни состоит в том, что при
обсуждении позиций человека в жизни (пассивной — как слияния с природой, активной
— как стремления к благу, аскетизма — как отказа от жизненных благ и т.д.) роль человека
как строящего и определяющего свою жизнь существа не осознается, не учитывается.
Долгое время в философских воззрениях личность растворялась либо в обществе, к
осмыслению особенностей которого философия постепенно подступала, либо в природе, с
которой фактически личность сливалась в силу недифференцированного понимания
природы. Даже тогда, когда речь шла о страстях, влечениях, благе, они мыслились абст-