общественное отчуждено, но как жизнь, включающая общественное, но не только его, а и
познавательное отношение к бытию, и эстетическое отношение к бытию, и отношение к
другому человеку как человеческому существу, как утверждение его существования» 8.
Она вместе с тем перестает быть лишь обыденным, эмпирическим процессом, как часто
считают. Субъект своим ответственным отношением к жизни придает ей направление и
движение; преодолевая обстоятельства, ситуации, борясь, он отстаивает ее высший смысл,
не давая растворить себя в потоке ситуаций, мелких чувств, ежесекундных желаний.
Способность возвыситься, самоопределиться по отношению к ее целостному ходу и есть
проявление субъекта жизни.
Сможет или не сможет личность стать субъектом собственной жизни — такова одна
из центральных проблем личной жизни. Рубинштейн наметил эту проблему философии
жизни еще в 20-х годах в одной из первых своих работ, говоря о соотношении
масштабности личности, ее творческих возможностей и ее реальной жизни: «Среди
людей, которые не только живут, изживая себя в процессе жизни, но и творят, воплощая и
объективируя себя в каком-либо произведении, не многим удается установить такую
счастливую гармонию между своим произведением и собственной личностью, чтобы
можно было по уровню и масштабам творения составить себе истинное представление о
значительности и истинных масштабах личности их творца. Бывают люди, внесшие
значительный вклад в науку или какую-либо другую область духовного творчества, в
жизни которых их произведения были высочайшими вершинами, на которые они сами
поднимались лишь в редкие минуты наибольшего напряжения всех своих творческих сил;
вся остальная их жизнь, в которой складывалась и проявлялась их личность, протекала на
значительно более низком уровне» 9.
Понимание противоречивости жизни и необходимости разрешения противоречий
16
делает жизнь проблемой для человека. Становясь субъектом жизни, человек научается
разрешать жизненные противоречия, изменять соотношение добра и зла и даже
соотношение жизни и смерти, которое экзистенциалистам представлялось фатальным.
Споря с экзистенциалистами, считавшими смерть единственной антитезой бытия и
утверждавшими, что жизнь имеет смысл только благодаря смерти, Рубинштейн предложил
совершенно иную концепцию жизни. Только та жизнь есть жизнь подлинная, которая
осуществляется, строится самим человеком, утверждал он. Во всех других случаях, даже
если жизнь продолжается только физически, она не является подлинной жизнью. А
потому не трагична и смерть, уносящая такую жизнь. С. Л. Рубинштейн пытался точнее
определить, при каком соотношении сил и при какой позиции человека в жизни его смерть
становится действительно трагичной. «...Смерть в постели, смерть, наступающая потому,
что жизнь, жизненные силы человека себя уже исчерпали, что он увял, и началось
умирание еще при жизни,— трагична ли?..» — спрашивал он. Жизнь — трагедия, комедия
или драма — это объективно зависит от соотношения сил в ней и от позиции человека. Со
свойственной ему откровенностью Рубинштейн описывал свое собственное отношение к
смерти: «Смерть есть также конец моих возможностей дать еще что-то людям,
позаботиться о них... наличие смерти превращает жизнь в нечто серьезное, ответственное,
в срочное обязательство, в обязательство, срок выполнения которого может истечь в
любой момент... Мое отношение к собственной смерти сейчас вообще не трагично. Оно
могло бы стать трагичным только в силу особой ситуации, при особых условиях — в
момент, когда она оборвала бы какое-то важное дело, какой-то замысел...»10. Таким
образом, свое понимание человека как субъекта жизни Рубинштейн дает через анализ его
отношения к жизни. Конечно, это отношение включает множество различных аспектов и
составляющих, которые он назвал особыми мировоззренческими, или жизненными,
чувствами. Одни ситуации и аспекты жизни порождают чувство комического, или юмо-
ристическое отношение к жизни, другие — трагическое.
Комическое, юмористическое восприятие тех или иных жизненных ситуаций
выступает как определенный способ разрешения ее противоречий, а не просто как