Он покачал головой и неожиданно заплакал. Слышно было, как повизгивают пираты, вырывая из головы волосы.
— Отомстить «режиссеру» надо! — сказал Тараканыч, кончив плакать. —Чирей, может, ему посадить? Так ведь для такого барбоса это пустяки. А я больше ничего не умею.
— Если хотите ему насолить, — сказал капитан, — спасите «Калабрию».
— Спасти — это значит делать доброе дело, — старик вздохнул, — а я ведь злой волшебник, мне совесть не позволяет творить добро.
— Вы заблуждаетесь, Тараканыч! — взволнованно воскликнул Сид. — Спасая «Калабрию», вы совершаете зло! Посудите сами: если пиратам не удастся потопить «Калабрию», их накажут, снимут с работы, например. А у них куча детей. Дети начнут голодать, болеть. Вот вам и зло.
— Действительно, — прошептал Тараканыч, — и как я сам об этом не подумал.
— И кроме того, — продолжал укротитель вареников, — можно потопить «Пилигрим», красивый корабль, один из последних парусников. Разве это не злое дело?
— Верно, — обрадовался Тараканыч, — молодец!
Когда небо на востоке окрасилось в нежно-розовый цвет, на палубу «Калабрии» вылез хмурый, с опухшим лицом Бельведер.
— Ну, звездочет, — сказал он недобро, — определил мою судьбу?
— А как же, — улыбнулся Тараканыч, — значит, сначала тебе будет хорошо, потом — плохо, потом опять хорошо, опять плохо, и так это будет идти одно за другим: то хорошо, то плохо. Но кончится все хорошим, прямо сердце за тебя радуется.
— А не врешь?
— Чего мне врать, когда на небе ясно все указано. Хороших звезд на одну больше, чем плохих. Вот — братики кудрявые могут подтвердить.
Он обернулся к двум совершенно лысым пиратам с букетами волос в руках. Счетоводы смущенно кивнули гладкими головами.
«Режиссер» повеселел.
— Ну, сейчас взрывать будем, — объявил он.
— А взрывчатки хватит? — осведомился Тараканыч.
Бандит ухмыльнулся:
— У нас этого добра на десять таких кораблей хватит! Полный трюм на «Пилигриме»!
Он вынул свисток и засвистел. На палубу вылезли его подручные. Они привезли с «Пилигрима» несколько ящиков взрывчатки, заложили их в машинное отделение и протянули бикфордов шнур к борту «Калабрии». Затем пираты погрузили в шлюпки награбленные вещи, и шлюпки отчалили от «Калабрии». Осталась всего одна лодка, в которой стоял Бельведер со спичками в руках.
— Эй, звездочет! — крикнул он. — Чего ты тянешь? Может, оставить тебя на «Калабрии»?
— Иду, мое солнце, — откликнулся Тараканыч, — бегу!
Перед тем как спуститься в лодку, он вынул из кармана серую мышь, прошептал ей что-то, опустил ее на палубу и погладил. Когда он наконец очутился в лодке, «режиссер» поджег бикфордов шнур, прыгнул к веслам, и лодка понеслась подальше от обреченного на гибель корабля. Взрыв должен был произойти после того, как все пираты достигнут «Пилигрима».
В то время как шлюпки летели к «Пилигриму», маленькая серая мышка шмыгнула в машинное отделение «Калабрии» и быстро перегрызла бикфордов шнур, по которому огонь должен был добраться до взрывчатки.
На «Пилигриме» ждали взрыва, но все было тихо. Бандиты толпились у борта, молча глядя на чернеющую вдали «Калабрию». Лишь один Тараканыч не интересовался происходящим и, побродив по палубе, куда-то исчез.
«Режиссер» был вне себя.
— Это корыто не желает взрываться! — кричал он, наливаясь кровью. — Кто укладывал динамит?
Бандиты молчали.
— Приказываю садиться в лодки! Немедленно! Отправляйтесь все на «Калабрию» и выясните, в чем дело!
Но никто не сдвинулся с места. Слишком опасно было возвращаться на корабль, который в любую минуту мог взорваться.
В это время на палубе появился Тараканыч и быстро засеменил к бандитам.
— Бельведерчик! — весело закричал он. — Давай я сплаваю! Зачем рисковать молодым парням? Они тебе еще пригодятся.
— Конечно, — закричали пираты. — Зачем рисковать нам, молодым парням? Мы еще пригодимся!
Бельведер согласился.
Тараканыч с удивительной быстротой впрыгнул в лодку и изо всех сил навалился на весла. Пираты удивленно следили за смельчаком, который спешил навстречу опасности. Отплыв на приличное расстояние от «Пилигрима», он прокричал:
— Чао, камарилья! Если что не так сделал, вы уж не обижайтесь, искьюз ми плиз!.. Я вас всех обожаю. Адьос, амигос, другими словами — прощайте, друзья!
— Глупец, — пробормотал «режиссер» и усмехнулся.
Вот отважный Тараканыч поднялся по трапу на «Калабрию». Вот он послал воздушный поцелуй пиратам...
В эту секунду раздался страшный взрыв, и «Пилигрим», разломившись на несколько частей, исчез в океанской пучине.