Только что разглагольствовал о бесплотности четвержан, и тотчас исключение. Что же, так бывает. У правила порой случается столько исключений, что уже и правила самого не разглядеть.
Чем больше исключений – тем состоятельнее правило. Так что если в какой-то момент наше духовное путешествие приобретет черты непристойности, примите это с радостью, ибо это означает, что движемся мы в правильном направлении.
Для духовного путешествия единственным правильным направлением является полное его отсутствие.
При отсутствии категорий пространства и времени легко оказаться как на вершине Фудзиямы, так и в древней Гоморре.
Хороший фокус, вот в чем больше всего на свете нуждаются женщины – любит повторять кудесник из анатомического театра.
На праздничном столе одной из своих свадеб в качестве сюрприза Дмитрий Борисович заготовил в глубокой чашке стопу в формалине. Свадьба запомнилась.
Лучшим другом Насонова является одноногий отставной полковник кавалерии Веснухин Семен Семенович. Выдающийся исполнитель казачьих песен. Ослепительный голос. В юности ему давали рекомендацию в Большой театр. И, уверяю вас, с таким-то тенором его непременно бы взяли, когда бы ни треклятое одноножие. А напрасно. Полковник так ловко владеет своей ногой, что дефект заметить практически невозможно. И служба прошла, как говорится, на ура.
Да, собственно, о двух ногах его и не помнит никто. И на коня своего, боевого товарища Арктура вмиг возносился.
Да ее и не было никогда, второй ноги. Случается же, родится человек с одной ногой? Это – о Веснухине.
Вот стоят два друга Насонов и Веснухин. Точнее, три товарища, прямо как у Ремарка – Насонов, Веснухин и конь Арктур. Улыбаются. Или поют. По обыкновению жгут каминные спички. У Насонова всегда с собой пачка – другая на случай триумфа. Стоят, улыбаются или поют. На двоих три ноги. Точнее, на троих – семь. Незабываемое зрелище.
Арктур живет у Насонова. Ему, конечно, тесновато в двухкомнатной квартире полковника, но он безропотно терпит.
Стоит в коридоре. Коридор длинный.
Если хочется поваляться, пятится на кухню. Кухня просторная.
И вечное ворчание супруги Веснухина Полины Ивановны терпит. За долгие годы совместного проживания только два раза получала она копытом. И то, пожалуй, спросонья.
Все же мужчины и женщины отличаются друг от друга.
– Все же мужчины и женщины отличаются друг от друга. Не в пользу женщин, – размышляет страдающий бессонницей Арктур, коротая гулкие январские ночи, – и с чувством юмора у них плохо и вообще супружеская жизнь штука пресная: слишком много пыли и пустого сопения. Бабы бесстыжестью берут смолоду, а вот полководцев среди них встречать что-то не приходилось. Может быть, и есть, конечно, одна – две, не больше. Да, в шахматы играют, согласен, но как?
Вот и Ломоносов мужчина. И Хаслет, изобретатель легочного протектора.
Только один раз довелось примерить Арктуру специальный противогаз для лошадей. Это событие навсегда врезалось в его память.
Стоит, посапывает, бубнит про себя. Кони часто сами с собой разговаривают.
В 1905 году, в разгар русско-японской войны, вместе с членами экипажа крейсера «Аврора», направляющегося к берегам Страны Восходящего солнца, находилась парочка крокодилов, взятых на борт во время одной из стоянок в африканскому порту. Столь необычный «груз» объясняется просто: морякам разрешали брать с собой в плавание домашних питомцев. Конечно, домашними зверушками крокодилов можно назвать с трудом, но о вкусах, как говорится, не спорят. Крокодилам дали клички Сам и Того, устраивали для них плановые купания и даже пробовали приручить. Однако, как оказалось, дрессировка крокодилов – дело хлопотное, неблагодарное: улучив удачный момент, один из крокодилов бросился в океан и навсегда сгинул в его синих водах. Дневник командира в тот вечер пополнился заметкой: «Не захотел идти на войну один из молодых крокодилов, которого офицеры выпустили сегодня на ют для забавы, он предпочел выскочить за борт и погибнуть». Второй пресмыкающийся был убит во время Цусимской битвы4.
Пришел скверно выбритый Павел Сагадаев, толстеющий от разочарований актер вторых ролей. Перезревший плод и в переносном и в прямом смысле. Во время застолья, в особенности, когда он принимается читать монологи Макбета, трещины буквально на глазах образуются на его лице, что, несомненно, усиливает замышленный Шекспиром или группой жуликов, выдававших себя за Шекспира драматический эффект. Просто на глазах рушится человек, во всяком случае, его лицо. Когда бы это было перевоплощением, цены Сагадаеву не было бы. А так – черт знает, что такое творится с его физиономией.