Позвонив в дверь Ральфа, он сразу же услышал шаги, и через несколько секунд ручка замка повернулась.
— А, это вы, Бен! — обрадовался Дженкинс, отступая назад, чтобы дать гостю проход. Бен натянуто улыбнулся.
— Я вспомнил про ваше приглашение, и вот решил зайти полюбоваться обещанными сокровищами, — объяснил он.
— Что ж, прекрасно. Я ждал вас. И Джои, конечно, тоже. Хотя, мне кажется, он еще слишком мал, чтобы по достоинству оценить то, что я вам хочу сейчас показать.
Бен рассмеялся.
— Да я и сам настоящий младенец в таких делах!
— Ничего подобного, — серьезно заявил Дженкинс и пригласил их пройти в гостиную.
Эта комната напоминала больше музейный зал. Кроме пары стульев современного образца, вся остальная мебель здесь была очень старой — в основном, как объяснил Дженкинс, французской: и к ней он никогда не прикасался, разве что когда протирал пыль.
— Вам, я уверен, не приходилось еще видеть таких роскошных вещиц, — торжественно произнес Дженкинс и ловко провел гостя мимо всевозможных тумбочек, кресел и прочих атрибутов древности к двум накрытым тканью предметам. Откинув первое покрывало, он показал кровать, предназначенную для самой королевы Луизы, пояснив, что фанера здесь сделана из средней трети ствола грушевого дерева.
Бен внимательно рассмотрел кровать, которая не произвела на него абсолютно никакого впечатления, а напомнила больше несуразную гигантскую люльку.
— А вот это — декоративный шкафчик, — не умолкал Дженкинс, снимая второе покрывало. — Его сделали, по нашим предположениям, в 1835 году. Видите, как много здесь гравировки по меди! А этот шпон выполнен из древесины молодого клена. Но этот шкафчик только с виду напоминает пустую тумбочку — внутри полно разных ящиков! — С этими словами он выдвинул пару ящиков, демонстрируя их Бену. — Такие шкафчики делались по индивидуальным заказам крупными мастерами, и каждый считается в своем роде шедевром. Причем мебельщики работали над такими заказами в одиночку
— сами и резали по дереву, и выполняли гравировку на металле… А здесь, как вы видите, требуется искусство настоящего художника. Великолепно, не правда ли?
Бен кивнул. Шкафчик понравился ему чуть больше. Он был похож на прямоугольную коробку с ножками, поставленную «на попа». Правда, резьба была действительно изумительной, и это сильно отличало шкафчик в лучшую сторону от кровати, если судить по их эстетическим качествам.
Дженкинс снова с любовью накинул покрывала на свои новые поступления. Бен присел на стоявший неподалеку диван и утер сынишке лицо платком — тот успел уже напустить слюней. Теперь Бэрдету предстояло выслушать целую лекцию о достоинствах этой мебели, пока сам хозяин готовил кофе и доставал из серванта в кухне печенье и пирожные.
— Но вы так и не высказали своего мнения! — закончил Дженкинс, присаживаясь на другой диван, напротив Бена.
— Действительно, красивые вещи, — как-то равнодушно произнес он, чувствуя, что не испытывает абсолютно никакой страсти к этой старинной мебели, хотя он нисколько не сомневался, что все, собранное Дженкинсом,
— разумеется, не подделка и должно стоить кучу денег. Ральф рассмеялся, прощая Бену его невежество, и, промокнув губы платком, поставил чашку с кофе на резной столик.
— Но, Бен, я все равно рад, что вы пришли. Ведь мы должны поговорить и кое о чем другом… Разумеется, я не мог начать этот разговор у вас, в присутствии Фэй. Вы меня понимаете?..
— Не очень, — сознался Бен, чувствуя, что начинает волноваться.
— У меня есть один приятель, который служит в полиции. И как раз на днях он дежурил вместе с судебно-медицинским экспертом. А сегодня утром я ему позвонил, потому что он обещал передать мне, что скажет судмедэксперт по поводу смерти монсеньера Франкино. Так, вот, эксперт теперь, видимо, ничего уже не сможет сказать, поскольку тело было похищено!
— Что?! — вскрикнул Бен и резко наклонился к Дженкинсу, чуть не выронив при этом ребенка.
— В морг проникли неизвестные и похитили труп Франкино. Можете себе такое представить?
Разумеется, после всего пережитого, Бен мог представить себе и не такое, однако вслух он произнес:
— Даже поверить трудно! — В основном, это было сказано, чтобы поддержать начатый Дженкинсом разговор.
— А как вы думаете, кому и для чего могло понадобиться это тело? — не отставал Ральф. Бен только пожал плечами.
— Понятия не имею.
— А я имею, — неожиданно заявил Дженкинс.
— Имеете? — Бен не верил собственным ушам. Дженкинс не торопясь поднял свою чашку и отхлебнул глоток горячего кофе.
— Конечно, Бен… Только давайте сперва серьезно поговорим о добре и зле. — Он пристально посмотрел на гостя, а затем продолжил: — Вы, наверное, уже знаете, что это здание — как раз и есть поле битвы между двумя противостоящими силами. Добра и Зла. То есть Господа Бога и Сатаны.
Бен вскочил с дивана, и на лице его отравился неподдельный ужас. Он попытался улыбнуться, но лишь растерянно посмотрел на Дженкинса и крепче сжал малыша в руках.
— Я вас не совсем понимаю, — выдавил он.
— Да все вы прекрасно поняли! Вы не хуже моего знаете, что Страж, назначаемый по заповеди Господа, находится именно здесь. Разве это новость для, вас, а? Ну, признавайтесь, Бенджамин Бардет! Инспектор Гатц проделал большую работу… Равно как и монсеньер Франкино. Так что вы прекрасно осведомлены, я в этом даже не сомневаюсь.
— А откуда все это известно вам? — начал паниковать Бен.
Дженкинс разразился громовым хохотом, а потом, как неведомое чудовище, хищно поднялся с дивана, расправляя свой костюм-тройку.
— Чего же вы так боитесь, Бен? — спросил он, поправляя очки на носу.
— Хотя вас можно понять… Но после того, как мы с вами обстоятельно поговорим, я уверен, в вас не останется ни капли страха.
Бен ринулся к двери, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Теперь лицо Дженкинса стало похожим на стальную маску — оно было абсолютно бесстрастно и не выражало ровным счетом ничего.
— Оставьте меня в покое! — на ходу выкрикнул Бен.
— Не могу, Бен! — ответил хозяин.
Бен схватился за дверную ручку и дернул ее на себя. Но та словно примерзла к месту. Дверь не открывалась.
Он дернул еще раз, одной рукой удерживая на груди ребенка, но все напрасно. Видимо, Дженкинс успел незаметно запереть замок.
Тогда Бен оглянулся, чтобы посмотреть на выражение лица злорадствующего Дженкинса, но того и след простыл. В комнате было пусто.
— Господи! — закричал Бен в отчаянии и прикрыл ребенка руками, будто хотел защитить его от невидимого зла, витавшего в этой квартире.
Он заходил по комнате, дико озираясь вокруг. Что же теперь делать?.. Потом, подбежав к одной из стен, изо всех сил ударил по ней ногой. Если Вудбриджи дома, они непременно должны услышать этот удар и прийти на помощь. Но тут он с ужасом вспомнил, что как раз сегодня Вудбриджи на целый день уехали в гости. В другие стены стучать было бессмысленно, поскольку все они выходили только на улицу. Подмоги ждать неоткуда.
Тогда он без колебаний сорвал покрывало со старинной королевской кровати, положил ребенка на соседний диванчик и, подкатив кровать ближе к двери, с разгону ударил ею по прочному дереву, надеясь или расшатать дверь или совсем выбить ее с помощью такого необычного тарана. Кровать с грохотом врезалась в дубовую створку, однако дверь даже не дрогнула.
И тут он услышал приближающиеся шаги.
— Дженкинс! — закричал Бен, снова хватая ребенка и пряча его в объятиях.
Подбежав к телефону, он судорожно схватил трубку, но телефон был мертв. Не поддавались и окна, словно запаянные кем-то в наружных рамах. Не работал даже внутренний домофон, по которому можно было бы связаться с дворником или вахтером.
— Что вам от меня нужно? — закричал Бен, теряя остатки самообладания.
И тут в дверях спальни неожиданно появился сам Дженкинс.
Бен смотрел на него и не узнавал. Что за одеяние появилось на Ральфе? И в кого он таким образом превратился? Это невероятно!..