Я закричала, а в следующий миг длинные светлые пряди коснулись взрытой земли…
Дальше произошло что-то совсем уж непонятное. Коленопреклонная фигура Алекса вдруг оказалась окутана черным, непроницаемым как сама ночь, непонятно откуда взявшимся, туманом. Он обволакивал его, прижимался, ластился, словно игривый котенок. А затем резко отступил, и перекинулся на Энрике Сореля. Всего через мгновение все тело инкуба было окутано непрозрачной извивающейся черной, как ночь, дымкой.
Тьма нашла своего хранителя. Именно это пыталась сказать мне Елена. Об этом она хотела меня предупредить, но я не услышала, не поняла, не смогла предотвратить. А сейчас уже поздно. Древняя, как мир сила наконец-то обрела свободу.
Огромная фигура Энрике Сореля, скрытая от посторонних глаз непрозрачной субстанцией, медленно уменьшалась в размерах. За Тьмой, обволакивающей всю его фигуру я не могла рассмотреть ни выражение лица, ни жесты – ничего. Но и отвести глаза было не в моих силах.
Елена говорила, что она лишь однажды призвала Тьму, чтобы отомстить, но затем смогла упрятать древнюю силу обратно. Сможет ли новый хранитель противостоять искушению? Удастся ли ему покорить Тьму или же, наоборот, он сам будет покорен. А если и сможет противостоять древней силе, то как это отразиться на нем самом?
Страха не было, волнения отступили на второй план. Я просто безмолвно наблюдала за разворачивающимся действом.
В следующее мгновение мой дракон резко поднялся на ноги, встряхнул короткими до плеч волосами и, протянув руку в сторону окутанной клубящимся туманом фигуры своего противника, тихо, но твердо произнес:
- Назад!
Тьма не хотела сдаваться и отпускать свою жертву. Она сопротивлялась, но, кажется, силы оказались не равны. Новый хранитель был непреклонен и уже через несколько томительно долгих минут, показавшихся мне вечностью, черная дымка полностью растаяла.
Лекс не стал ждать, он в мгновение ока нанес окончательно принявшему человеческий облик Сорелю, серию ударов. Стоит отметить, что инкуб очень быстро пришел в себя, словно ничего не произошло, но на этот раз расстановка сил изменилась – Энрике больше защищался, а Лекс словно стал сильнее, быстрее, увереннее. Он не давал своему противнику опомниться, осмыслить и напасть.
Еще один удар и Энрике Сорель рухнул на колени.
- Ты заплатишь, - захрипел он, - кровью своей заплатишь. Она вернет меня обратно, и я не успокоюсь, пока не получу долг.
Лекс не стал слушать, он сжал руками голову этой твари… Я вздрогнула и закрыла глаза, раздался жуткий вой, треск и все стихло. И только мое судорожное дыхание нарушало эту тишину.
А потом появились другие звуки - кто-то приближался. Очень быстро, бегом.
Я распахнула глаза - Лекс стоял, прислонившись к дереву, чудом уцелевшему после схватки, и тяжело дышал, а сквозь разросшийся сад к нам спешила подмога, как всегда - к финалу. Ройс вылетел на открытую местность и огляделся. Я проследила за его взглядом. Тело Энрике лежало невдалеке с неестественно выгнутой шеей, глаза были открыты, и мне на мгновение показалось, что в них еще теплится жизнь. Я недоверчиво моргнула, и они потускнели.
- Ты с ума сошел!- рявкнул Ройс, подлетая к другу. - Сцепиться с древним инкубом, главой рода в боевой ипостаси! Где была твоя голова? Сумасшедший!
Алекс не ответил, он отлепился от колонны и направился ко мне, медленно, тяжело ступая. Весь в крови, оборванный и растрепанный, он сейчас как никогда напоминал ангела мщения. Я непроизвольно отползла на несколько шагов, Лекс остановился и подозрительно на меня посмотрел. Черными глазами посмотрел!
Я попятилась, уж слишком свежи в памяти были его приказы и тот знатный рев: "Беги отсюда!". Он злится, поняла я, и злится на меня.
- Уйди, - рядом с ним возникла Камилла, она была не в лучшем состоянии, встрепанная, немного дезориентированная и босая, видимо потеряла туфли пока бежала сюда по влажной после дождя земле. - Ты ее пугаешь.
Мне хотелось возразить, сказать, что все в порядке, что я испугалась вовсе не Алекса, но произнести что-либо членораздельное не вышло. Меня стало трясти. Все пережитое: леденящий душу ужас, страх, безнадежность - все перемешалось и вылилось не в истерику, нет. Это было какое-то странное, пограничное состояние между реальностью и трансом. И дрожь, крупная дрожь от которой с глухим стуком клацали друг об друга зубы, тряслись руки и подгибались колени. Я не могла себя контролировать и успокоиться тоже не могла. Алекс бросил на меня странный, потерянный взгляд и ушел, скрылся где-то в доме. Вокруг вдруг стало как-то слишком много народа, я слышала голос капитана, четко отдающего кому-то приказы и распоряжения, переговоры стражей, вокруг сновали люди, я кажется даже заметила Ларкина. А потом меня куда-то вели, укутали во что-то, всунули в руки чашку с чем-то горячим. Рядом все время была Камилла, она говорила и говорила, ощупывала мое тело, даже, кажется, вправляла вывих на ноге, но я ни на что не реагировала, лишь все крепче сжимала в руках горячую чашку. Тепло от нее поднималось по пальцам, распространялось на запястья и просто исчезало. А мне становилось все холоднее, казалось, что я замерзаю изнутри и дрожь, противная дрожь все никак не прекращалась.