- Ты выжила, это самое главное. Целители думали, что не выживешь…
- Но я ничего не вижу, – сказала я, чувствуя, как щеки опаляют слезы.
Марк молчал, а я плакала, просто плакала вжимаясь в него.
- Где моя магия? – задала я еще один вопрос. И снова тишина в ответ.
- Ты истощила свой резерв, – вдруг сказала Марк, и я поняла, что это значит.
- Но она вернется, да? И зрение мое восстановится? – с надеждой спросила я.
- Целители считают, что это возможно, – его голос звучал так надрывисто, словно ему было больно, но больно было только мне.
- Уходи, – сказала я.
- Лиззи…
- Пожалуйста, оставь меня одну! – закричала я.
Дверь заскрипела.
- Элизабет, ты пришла в себя! – услышала я голос Тины. – Почему ты стоишь? Тебе лежать нужно!
- Я никогда больше не смогу видеть Тина?! Скажи мне правду! – я застыла, ожидая ответ.
- Если магия вернется к тебе, – тихо сказал она.
- А она вернется? – не унималась я.
- Мы считаем, что может… Ты ведь знаешь, как оно бывает, когда истратишь больше, чем было можно.
Я закричала от боли и отчаяния, охвативших меня.
- Лиззи.
- Уйдите вы все от меня! Прочь!
Я почувствовала руки Марка. Он прижимал меня к себе, вместо того, чтобы уйти.
- Уйди, – попросила я более спокойно. – Пожалуйста, - всхлипнула, - оставь меня одну. Я просто хочу подумать.
Марк помог дойти мне до кровати. Усадил меня.
- Я буду рядом, Лиззи, – сказал он, и я услышала звуки удаляющихся шагов.
- Элизабет… - прозвучал голос Тины.
- Ко мне никого не пускай, – сказала я. – Никаких посетителей. Я имею право никого не принимать.
Я услышала, что Тина вздохнула и вышла из комнаты. Так началась череда моих черных дней.
Глава 21
Мне было мерзко от самой себя. Даже спустя неделю я толком не могла есть, не могла нормально ходить и не могла нормально привести себя в порядок.
Больше всего любила светлое время суток. Я подходила к окну и садилась, напротив. Моя тьма немного светлела и казалось, что вот сейчас я все увижу. Но чуда не происходило.
Тина говорила мне про каждый приход Марка. Мне казалось, что он живет в этих стенах. Он приходил утром, в обед, вечером и даже ночью. Но я всегда говорила, что не хочу, чтобы его пускали.
Самым страшным для меня был момент выписки, я боялась его до дрожи. У меня никого не было. Меня вырастила бабушка и она покинула этот мир.
Как я буду жить одна? Что буду делать?
В один из дней моя дверь привычно скрипнула, но вместо шагов раздался новый скрип.
- Кто здесь? – спросила я испугавшись.
- Адриан, – послышался мужской голос.
Я застыла. Коляска со скрипом подъехала ближе. А на руки мне вдруг запрыгнуло что-то теплое и начало мурчать.
Я положила руку на мягкую шерсть, не понимая откуда здесь взяться животному. Но потом поняла.
- Кот, третья ипостась, твоего фамильяра?
Пушистый комок замурлыкал и мягко боднул меня в живот, призывая гладить. Это подарило мне успокоение. Все правильно, кошки снимают боль, успокаивают и помогают заснуть. Поэтому третья ипостась оказалась кошачьей.
- Когда меня перевели на первый этаж лечебницы, именно ты говорила мне, что нужно жить дальше, -
напомнил он, опустив мой вопрос.
- Так все говорят, – вспомнила я.
- А я тебе верил, - сказал он. Я совсем забыла про моего постоянного пациента.
- На улице красиво? – спросила я, чувствуя, как подступают слезы. Комочек снова меня боднул, и замурлыкал громче, словно пытаясь меня успокоить.
- Весна, – сказал он. – Если бы ты вышла на улицу, почувствовала бы теплый ветер и запах распускающихся цветов.
- Не хочу я на улицу, – всхлипнула я. – Я вообще ничего не хочу.
- Ты говорила, что нужно найти цель, чтобы жить, – сказал он.
Я промолчала.
- Я решил, что начну ходить, вернусь в свет и верну все, что принадлежало моим родителям, – сказал он решительно.
- Это хорошо. Повезло, что у тебя есть цель, – ответила я.
- А у тебя нет?
- Какая может быть цель, если ты не видишь? – спросила я, сжав кулаки. – Вокруг меня больше ничего нет, Адриан, только темнота.
- Но у тебя есть чувства, это уже много.
- Да лучше бы их не было, - ответила я с надрывом и почувствовала, как по щекам текут слезы.
- Ты не знаешь, чего хочешь… Я бы обменял свое зрение на чувства. Внутри меня словно пустота, а мне плевать на это. У тебя есть те, кто беспокоятся о тебе. Вся эта комната завалена цветами. Все пациенты приходят к твоей палате и стоят. Целителям пришлось перенести лавочки, чтобы они могли сидеть.