— О чем это они? — Семен подтолкнул Ако локтем в бок.
— Премудрый Инени сказал, что пойдет в их деревню и рассудит вождя с колдуном. Хо теперь говорит: докажи свою силу, сломай мой кийи. Это дубинка, хозяин, которой бьют слонов. Сначала их колют копьями в ноги, чтобы перерезать сухожилия, потом, когда зверь упадет, отсекают хобот и бьют в голову, в особое место между ухом и глазом. Лучший воин бьет, а другие вспарывают брюхо и…
— Избавь меня от подробностей, дружок, — сказал Семен и, неожиданно для себя самого, взял из рук охотника палку. Сенмут что-то с тревогой выкрикнул, глаза Инени расширились, будто он тоже хотел его остановить, но пальцы Семена уже обхватили рукоять и каменный набалдашник. Он стиснул челюсти, мышцы его напряглись, закаменели на мгновение, потом раздался сухой, похожий на выстрел щелчок.
— Ну, хозяин… — пробормотал Техенна, выкатив глаза. — Жаль, тебя не было рядом, когда Сет выпустил кишки Осирису!
— Истинно так! — с воодушевлением поддержал Ако. — Чтобы мне пива больше не пить!
Семен повернулся к брату.
— Я отправлюсь с этими людьми в их селение. Не тревожься и не отговаривай меня — мне не грозит опасность. Во всяком случае, меньшая, чем тебе или мудрому Инени… ты согласишься с этим, если вспомнишь, откуда я пришел.
Кивнув охотнику Хо, он бросил на землю обломки кийи, вытянул руку к холмам и повелительно произнес: «Шабахи!» На лице Хо расплылась довольная улыбка; подхватив свое копье, он прикоснулся ладонью к груди и, не говоря ни слова, зашагал к висевшему над саванной солнцу. Двое его спутников шли за спиной Семена, но он не улавливал ни шелеста трав, ни иных шорохов и звуков, будто кралась за ним пара огромных пантер. Потом раздался голос Сенмута: «Ако! Ты пойдешь с ним и будешь глядеть своими глазами и слушать ушами, дабы не было беды для брата моего! И скажи в селении так: если замыслят злое, гнев Амона падет на их головы! И еще скажи: у пер’о — жизнь, здоровье, сила! — больше лучников, чем травинок в этой степи!» — «Они знают об этом, господин», — прогудел Ако, и вскоре тень его соединилась с тенью Семена.
«Куда я иду? — раздумывал тот. — Зачем? Для чего? Из желания убедиться, что мир вокруг реален, что, кроме речных берегов, корабля и встретившихся мне людей, есть и другие земли, другие люди?» Возможно, это было так, но ему казалось, что есть еще какая-то причина, что-то такое, что двигало им, чего он был не в силах распознать. Любопытство? Стремление к действию? Нет, не то… пожалуй, не то…
Семен поравнялся с охотником и, стараясь говорить отчетливо и медленно, спросил:
— Как зовут твою дочь? Как ее имя?
Кажется, вопрос был понятен его проводнику. Охотник нахмурился, будто о чем-то размышляя, потом пожал плечами, бросил: «Дочь Хо!» — и добавил несколько непонятных фраз.
— Ее зовут дочь Хо, господин, и у нее нет другого имени, — пояснил Ако. — Имя будет, когда родится первый сын. Пока она слишком мала.
— Слишком мала? Сколько же ей лет?
После кратких переговоров с охотником Ако сообщил:
— Десять и еще два. Или один, он в точности не помнит. Но он сказал, что каждый месяц между ее бедрами течет кровь, и значит, она созрела для мужчины. Тем более для вождя! Большая честь попасть в его хижину и на его циновку! Не только честь: Хо получил от Икеды двух коров и двух телят, шкуру леопарда и звание первого охотника. Каримба столько бы не дал. Каримба жаден, и не в его власти назвать охотника лучшим и первым.
— Сукин сын! — пробормотал Семен на русском, глядя в широкую спину Хо. Теплое чувство, которое он испытывал к этому человеку, вроде бы впавшему в несчастье, испарилось; теперь он знал, что не забота о дочери и не желание предотвратить свару погнали Хо к речным берегам. Скорее, пара коров, пара телят и шкура с почетным званием… Не заберет ли вождь подарки, если Каримба отнимет девочку? Надо думать, заберет… Вожди коровами зря не бросаются…
Тут припомнилось Семену, как сидел он в яме у Эрбулата, одного из своих хозяев и как толковали хозяйские женщины о соседе: мол, нечестивец и зверь, из тех поганых псов, каким отомстит Аллах! Толковали вполголоса, ибо соседа боялись; был он человеком Басаева и как-то — то ли своей рукой, то ли при дележке пленных — схватил девчонку лет двенадцати, дочь, как думалось, бизнесмена из Астрахани или Ростова. Но бизнесмен оказался врачом, деньги на огромный выкуп вымаливал по друзьям и родичам, а Эрбулатов сосед его поторапливал, каждый месяц отправляя по пальцу дочки.