Шатен вспомнил ее ругательства, когда сообщил, что уезжает из империи. Мужчина сослался на очередное задание всего на несколько недель. Женщина не верила. И была права.
Он не собирался возвращаться.
Вираю увидеть у мужчины не получилось. Несмотря на его слова держаться от него подальше, сам он сделать этого не мог. Маркус хотел убедиться, что с ней все в порядке. Хоть и знал, видеться им не следовало. Но перед отъездом хотел хотя бы со стороны взглянуть на девушку. Однако Вирая на улицу не выходила, прячась за стенами гостиницы. И Маркус понимал, что она все еще напугана. Он не винил ее после случившегося. Если бы он только понял, что ей грозит опасность, согласился бы чтобы Сюз нашла ее и позаботилась о безопасности. Какой же он глупец! Стараясь скрыться от своих чувств к девушке, подвергнул Вираю опасности, не рассмотрев угрозы.
— Ты снова пьешь вино.
Линтас тихо приблизился к нему.
Маркус уже три месяца жил в храме. Монах ни о чем его не спрашивал, но шатен замечал, как тот задумчиво смотрел на него. Его отец Ляо Фань уже давно бы ненавязчиво вывел его на чистую воду, Лин-Лин же еще ждал, что О’Рейли откроется ему сам. Он все еще был уверен, что не силах быть равным отцу.
— Оно не даст тебе ответы на вопросы.
— А как же «истина в вине»?
— Ты не ищешь ее, а пытаешься забыться, Маркус. Думаешь, что можешь изменить прошлое? — покачал головой монах, опустившись рядом. — И почему-то уверен, что знаешь будущее.
— Будущее можно предположить, — пожал плечами Маркус. Линтас качнул головой, не соглашаясь.
— Если бы мы могли правильно его предположить, Ляо Фань не согласился бы сотрудничать с вашим императором.
— Ваш клан имеет с этого выгоду и Ляо Фань знал об этом. Вам открыты пути в Тельнас. Так же, как и тем, за кого вы поручитесь, Линтас. Твоя семья и близкие под протекцией Эрг Фота.
— Но из-за того, что он постоянно присылает очередных учеников, я не могу с ними встретиться. Зачем мне такой уговор?
— Возьми отпуск, — беззаботно заметил Маркус, потягиваясь. Он закинул под голову руки. — Как я. Хватит работать. Смотайся в империю, проведай сына. А я тут поживу без твоего бурчания спокойно.
Но мужчину не так просто было одурачить. Он покачал головой:
— Если тебя оставить здесь одного, боюсь, вернувшись, я застану храм в запустении. Ты только и будешь валяться на террасе и пить вино.
— Ты преувеличиваешь. Я не собираюсь спиваться. Да и придется мотаться в город за едой.
— За едой ли ты поедешь? — покачал головой монах. — После вина ты начнешь искать другие развлечения.
— Ну, в отличие от тебя, я монахом ходить не собираюсь, — ухмыльнулся шатен. — От отпуска нужно брать все.
— Не пытайся закрыть мне глаза, мальчик. Твоя душа неспокойна. И смятение не дает тебе трезво оценить ситуацию.
— Я не многим младше тебя, не зови меня мальчиком, — вновь потянувшись, Маркус сел. Налил в маленькую чашу вино. Посмотрел на собеседника. — У нас всего шесть лет разницы.
— Дело не в возрасте. И ты понимаешь это, — ответил Линтас. — Когда в душе покой и все остальное не тревожит тебя. Но не думаю, что сейчас, отправив тебя в горы, что-то изменится.
— Заморозить меня хочешь? — приподнял бровь шатен. — В пещере сейчас холодрыга. С таким же успехом можешь меня оставить на ночь на улице.
— Твое прозвище произошло не от этого. Хотя сейчас ты больше, чем в прошлом, напоминаешь бездомного пса.
Маркус молча выпил содержимое чаши и опустился обратно на татами.
— Я не хотел покидать родных, — он задумчиво смотрел на карниз крыши и кусочек голубого неба, с медленно плывущими по нему облаками. — Хоть Эрг Фот и старается держать империю в мире и спокойствии, но всегда найдется закоулок, где нет ни его глаз, ни ушей. Даже если он находится прямо перед его носом.
— Не убеждай меня, что переживаешь за родных, иначе тебя бы здесь давно не было. Ты снедаешь сам себя.
— Наверное, после ранения стал беспокойнее. Это знаешь ли было больно. — Шатен потер место раны.
— Твоя рана уже давно не болит. Ты уже три месяца прохлаждаешься здесь. И, если б согласился убрать и шрам, сейчас об этом были лишь воспоминания. Ваша медицина это может. Зачем ты решил оставить его?
— Как напоминание, что оперативная служба не для меня.
— Ты всегда так считал. Сомневаюсь, что что-то изменилось. Что толкнуло тебя на подобный шаг?
— Я люблю эксперименты, Линтас, — слегка улыбаясь, отозвался Маркус. — Просто этот оказался мне не по зубам.
Мужчина прямо посмотрел на О’Рейли.
— О чем ты не хочешь забыть?
— Что не нужно было лезть, куда не следовало.
Мужчина молчал, оценивая слова Маркуса. Он понимал, что сейчас тот говорил серьезно. И зная его натуру, мог понять, что не все авантюры бывшего ученика отца заканчивались успешно. Но он все равно в них лез.
Одиннадцать лет назад, когда впервые появился здесь, мальчишка был беспокойным и нервным. И все время рвался домой. Хитростью или уловками отлынивал от тренировок и повседневной работы. И сбежал из храма через два месяца, как прибыл на обучение. Поняли, что паренек пропал, не сразу. Но ни Ляо Фань, ни он сам, Линтас, не пытались его вернуть. Этого не было в уговоре с императором Тельнаса — возвращать беглецов.
Маркус вернулся сам через несколько дней. Весь в крови рухнул у ворот, потеряв сознание. Но когда его раздели, чтобы оказать помощь, поняли, что кровь в основном не его. На теле почти не было ран лишь сбиты костяшки на руках да несколько неглубоких порезов. И большая шишка на голове, из которой сочилась кровь. Когда Маркус очнулся, он отказался объяснять произошедшее. Но к тому времени в храме уже узнали, что случилось.
Недалеко от деревни под горой банда разбойников напала на молодую семью, дочь местного торговца с мужем. Супруги отправились с товаром в город в сопровождении пары служанок и четырех охранников. Мужчин обезвредили и связали сразу, решив продать кому-нибудь в услужение или рабство. Так же, как и женщин вместе с товаром. И вот тогда пути их пересеклись. Наверное, еще свежа была память о погибшей Елене и о слезах Сюзанн, когда парнишка бросился на бандитов, издевающихся над женщинами. Не ожидавшие подобного, разбойники не смогли дать достойный отпор и почти половина из них уже лежала без сознания, когда остальные схватились за оружие. Но это мало им помогло. По словам одной из служанок, спаситель, словно демон возмездия, появлялся из-под земли и передвигался с молниеносной скоростью, разя противников. Охрана же говорила, что это была бешенная собака.
— По голове саданули, а ему хоть бы что! Кидаться еще сильнее начал.
Но ни те, ни другие не смогли рассмотреть защитника, поскольку, освободив женщин, он скрылся в лесу. Дослушав новость, Ляо Фань вернулся к ученику. Линтас никогда не спрашивал у отца, как тот смог из буйного мальчишки буквально за сутки сделать сдержанного целеустремленного ученика. И хотя у О’Рейли проскальзывали прошлые нахальные замашки, он держал эмоции под контролем.
— О тебе в определенных кругах слышали даже здесь, — заметил монах после молчания. — За десять лет ты ни разу не соизволил навестить учителя, хотя знал, что он примет тебя и без договоренности. Ты единственный, кому он доверил фамильную технику. И сейчас, когда его уже нет среди нас, ты решаешь приехать. Я не Ляо Фань и, как он, не могу читать души. Но твою я хорошо знаю. От чего ты бежишь, Пес?
Маркус молчал и Линтас уже подумал, что тот не ответит. Голос О’Рейли был тих, когда он произнес:
— Иногда не сразу понимаешь, что встреча была роковой. Такой, что меняет твою жизнь, переворачивает все с ног на голову. А потом бьет осознание этого. И ты барахтаешься и не знаешь, как все вернуть назад. — Маркус прикрыл глаза.