Решив, что Розарес не уйдет, не повидавшись с сестрой, Маркус покинул здание, притаившись в парке, и ждал, наблюдая за Лоуренс. Он посмотрел на часы, припомнив, что вчера в это же время женщина сидела на скамейке в парке. И позавчера. Вскоре на дорожке показалась Луиза в сопровождении Переса. Мужчину в костюме, похоже, оставили с директором или отправили к машине. О’Рейли подобрался, достав оптику. Через линзы он наблюдал за меняющимся выражением лица Розарес. Она была шокирована. Удивлена. Обрадована. Хотела кинуться к сестре, но Перес удержал ее за руку и начал что-то объяснять. Женщина согласно кивала и лишь после инструктажа была выпущена из цепкой хватки.
Лоуренс не обратила внимания, когда Луиза медленно приблизилась и опустилась рядом на скамью, поглощенная «ребенком». Луиза заговорила первая. Ванесса молча посмотрела на нее. Маркус ожидал перемены в лице, взгляде. Но Лоуренс словно не узнавала сестру. Не сдержавшись, Розарес заплакала, продолжая что-то говорить, положила ладонь на руку сестры. Ванесса не стала вырываться, продолжая спокойно сидеть рядом. О’Рейли перевел взгляд на врача, наблюдающего в стороне. Тот слегка хмурился, но выглядел, как ни странно, довольным. Решив, что больше ему здесь нечего делать, шатен вернулся в здание. Нужно доработать смену и возвращаться к жене. Интересно, Дьюкен сильно огорчится, когда узнает, что подписал расход из бюджета на трехдневное путешествие на лайнере одного санитара с семьей с пометкой «все включено»? И как он аргументирует подобную трату перед начальством, посмеиваясь подумал О’Рейли.
Но Маркус ошибся, думая, что на сегодня встречи закончены. Переодевшись и направившись домой, мужчина нос к носу столкнулся с Розарес в коридоре недалеко от выхода. Женщина была одна. Она возмущенно нахмурилась, явно собираясь высказаться о неожиданном выскакивании из-за угла. Но застыла с приоткрытым ртом, впившись взглядом в лицо мужчины.
— Прошу прошения, — произнес О’Рейли.
Опустил голову и двинулся дальше по коридору, обходя женщину дугой. Но Розарес успела схватить его за руку. Для женщины ее возраста хватка была железной.
— Стой!
Ее сумка с громким стуком слетела с плеча на пол. Но женщина не обратила на это внимания — Луиза не желала выпускать его руку. Он поднял на нее взгляд, ожидая. Но женщина молчала, разглядывая его лицо. Изумление застыло в глазах.
— Ты же… — ее голос не хотел слушаться. Она слегка качнула головой, — его сын… и Нессы!
Маркус вырвал руку из застывших пальцев. Он знал, что был очень похож на отца. Лишь глаза достались ему от матери. Но подтверждать догадку женщины не собирался.
— Мою мать звали Елена. А отца убили бандиты, когда я был ребенком. Вы обознались, госпожа.
О’Рейли развернулся и двинулся по коридору. Здесь он сделал все, что мог. Ванесса Лоуренс хоть и была его матерью, но для него все равно оставалась чужой женщиной. Ему было жаль ее. Жаль, что так сложилась ее судьба. Но теперь у нее есть сестра, которая может поддержать ее. Если захочет.
И если Ванесса примет ее.
— Отец! Что же ты наделал!
Отчаянный, сдавленный рыданиями голос Розарес донеся до него, прежде чем за спиной мужчины закрылась дверь. Не останавливаясь, О’Рейли двинулся к стоянке. И совсем не удивился, увидев сидящую на скамейке Ванессу с привычной куклой в руках. Она подняла на него взгляд. Улыбнулась.
— Маркус.
— Миссис Лоуренс.
— Уходишь?
— Пора домой. Моя работа закончена.
Женщина опустила голову. Посмотрела на куклу в руках.
— Я понимаю, — кивнула она. Посмотрела на него, — ты еще придешь?
Но мужчина отрицательно покачал головой.
— Я все равно буду ждать, — мягко улыбнулась она. — Здесь.
— Слышал, к вам сегодня кто-то приходил, — сменил О’Рейли неловкую тему.
— Да. Лу приходила.
Женщина снова опустила взгляд. Пальцы нервно затеребили пеленку то поправляя, то слегка одергивая ткань. Маркус приблизился к женщине и присел рядом на корточки. В глазах Ванессы стояли слезы. Медленно, все еще не решаясь, шатен положил ладонь поверх ее тонких пальцев. Легонько сжал.
— Она хотела забрать меня, — тихо проговорила женщина. — Но я отказалась. Ведь здесь ты всегда сможешь увидеть меня. — Ванесса подняла на него взгляд. Шмыгнула носом. И слеза покатилась по щеке. — Прости, — зашептала она. — Я не хотела. Не думала, что увижу тебя. Прости. Прости, что не вернулась.
О’Рейли сильнее сжал ее пальцы. Понимает ли она на самом деле с кем разговаривает? Или подойди к ней кто-то похожий на Маркуса, она и его примет за своего сына? Возможно, она любого мужчину его возраста воспринимает, как своего потерянного ребенка? Он не знал. Его родимое пятно такое же, как у нее чуть ниже ключицы, она не видела.
— У меня была замечательная мать, — негромко произнес он. — Она любила меня.
— Я рада, что не ошиблась в ней, — сквозь слезы улыбнулась Лоуренс. — Я так боялась за вас. Боялась, что мой отец найдет тебя.
Маркус выпустил ее руку и присел рядом на скамью. Женщина вытерла слезы с глаз и посмотрела на него. Взгляд был серьезен, но глубоко в них притаилась грусть.
— Когда я увидела тебя, мое сердце забилось. Ты так похож на отца, и я было решила, что и правда схожу с ума, — она легонько покачала головой. — Я не знала, увижу ли тебя когда-нибудь. Не знала, как найти тебя. Все ниточки были потеряны. Я не оправдываюсь. Я была в отчаянии. Несколько лет назад Джошуа согласился отвезти меня в тот район, чтобы попытаться найти тебя. Но когда я увидела, что вместо того дома стоит пансион, что нет никого, кто бы мог хоть что-то рассказать о живших там людях, я впала в отчаяние. Джошуа пытался меня стабилизировать. Нанял детективов, чтобы отыскать хоть какую-то информацию.
— Они ничего не нашли?
— Детективы сообщили, что тот притон давно распустили. Беспризорного ребенка отправили в приют, из которого он сбежал через несколько лет. А женщина, которой я отдала малыша, умерла от передозировки наркотиков. Я не хотела жить. Джошуа думал, что, вернувшись в то место, мое состояние улучшится, но все стало лишь хуже.
Ванесса замолчала, устремив взгляд вдаль.
— Теперь я спокойна, — вновь заговорила она, — зная, что у тебя все хорошо. Я бы хотела познакомиться ближе с человеком, которого родила. Но не стану просить. Я для тебя чужая, я понимаю. Тебя воспитала другая. Прости, но не могу даже вспомнить ее имени.
— Ее звали Елена, — ответил О’Рейли, отмечая разговорчивость женщины.
Вчера она чаще сбивалась с мысли, рассказывая о прошлом. Да и фразы были значительно короче. Сейчас Ванесса совсем не выглядела, как человек пол жизни проживший в психиатрических клиниках под сильными лекарствами. Однако он читал ее карту, видел назначения Переса, беспристрастного в лечении пациента. Помнит записи о срыве около десяти лет назад, когда Лоуренс переместили на несколько дней в карантин.
— Я боялась, что она сразу отдаст тебя в приют. Но отец все продолжал выпытывать, где ты, злился. И я понимала, ты жив. Она тебя прячет. Это придавало сил. А потом сдался он. Я плохо помню эти годы. Одна клиника сменялась другой. Только здесь я начала осознавать, что происходит. Принимать это было тяжело. Провести столько лет в полузабытьи, — она покачала головой. С мольбой посмотрела на него, — прошу, дай мне еще немного времени.
И, видя, что мужчина уже начал качать головой, открыв рот, схватила его за кисть и прижала к груди.
— Нет, не говори ничего, — Ванесса обхватила ладонями его пальцы, прижалась щекой к тыльной стороне ладони. — Я уже благодарна, что ты пришел ко мне, успокоить мое сердце. Мой сын жив. Этого достаточно.