У него лицо вначале немного вытянулось, а потом он нахмурился и заиграл желваками.
– Так я и знал, что этот никчемный авантюрист не сохранит все в секрете, – проворчал барон.
– Знали, но доверили государственную тайну? Впрочем, не мне вас судить, тут скорей поблагодарить нужно. А насчет Добровского вы не правы: просто я не идиот и заметил несоответствие между тестовыми показателями и фактическими. Долго не мог понять, что за чужачина творится, но он кое-как тянул подготовку. А потом это заметила еще куча народу, включая бывших однокашников Добровского, и в конце концов дошло и до службы безопасности. В общем, ваша попытка оказать Добровскому «медвежью» услугу изначально имела мало шансов не вызвать подозрений. А он, к слову, отказывался говорить, откуда взял допинг, но я вопрос поставил ребром – говори или проваливай. В конечном итоге он даже имени вашего не назвал, а я не стал додавливать из соображений атмосферы в моем училище. Но таких примет, как дочь Даринка и наличие собственного фармацевтического бизнеса, оказалось достаточно.
– Понятно. И что дальше?
– Все просто. Вы в ближайшее время, то есть не позднее завтрашнего дня, а лучше еще сегодня, проявите инициативу и предложите министру Сабурову снабдить чудо-допингом мое подразделение. Мне требуется сорок девять доз – не меньше, не больше. Если вы не согласитесь – тогда мне придется самому проявить эту инициативу и обратиться к министру. А у него и у службы безопасности сразу же появится вопрос, откуда я знаю о секретной разработке. И тогда за вами придет СБ – не потому, что я хотел сделать вам большую пакость, а потому что причинно-следственная связь между моим запросом министру и реакцией на него со стороны СБ.
Он задумчиво взялся за подбородок.
– Но СБ уже взялась за дело.
– Да, до СБ дошло недоумение, как слабейший курсант обскакал куда более сильных претендентов, и они начали копать, заподозрив, что Добровский либо украл допинг у вас, либо получил его от сторонней силы. Обратились ко мне…
– Да-да, я дальше знаю, – кивнул барон. – Вы заполучили препарат, дали его Добровскому и контрольному курсанту по половине дозы – а дальше что?
Я усмехнулся:
– На самом деле, не давал, Добровский сознался и так. Агента я обманул, выгородив Добровского, ну а вместе с ним и вас. Только СБ все еще копает под него, в частности, ищет его девушку. Если найдет – догадается, что хитрый допинг Добровский получил от вас, но не будет иметь доказательств. Так что проинструктируйте дочь всячески отрицать близкое знакомство с Ярином, для всеобщей пользы, так сказать… Собственно, СБ и так знает, что я знаю про препарат, они сами же мне про него рассказали и даже принесли образец для эксперимента. Но они не сообщили мне ни его название, ни кто разработчик, а я, общаясь с министром, буду вынужден как-то дать ему понять, что мне нужен вполне конкретный допинг, разработанный вами. И если дело дойдет до СБ – а оно дойдет, потому что с министром вечно торчит аналитик из СБ, весьма умный человек – СБ станет любопытно, откуда я знаю разработчика, если они мне этого не говорили. В этом случае плохо будет всем – но Добровскому и мне только кровушки попьют, Ярин ведь ничего не нарушал и подписку о сохранении гостайны не давал. А вот в вашем случае все куда серьезнее.
Он забарабанил пальцами по столу.
– И зачем вам экспериментальный, до конца не проверенный препарат? Существует масса других допингов, более подходящих для силовых подразделений.
– Ваш лучше по двум причинам. Во-первых, не обнаруживается. Во-вторых, эффективность уже проверена мною.
– Но есть куча других, тоже проверенных. Их достать куда как проще.
– Под «проверенностью» я понимаю пригодность для моих специфических целей. Ваш точно подходит, а другие – кто знает. Я собираюсь использовать разработанный вами препарат не совсем для того, для чего он предназначен. Точнее, почти для того, но не таким образом. Большего сказать не могу, хотя не исключено, что вы вскоре узнаете.
Барон вздохнул.
– С моей точки зрения ваша уверенность, что вы непременно получите препарат, выглядит странной. Я вот не уверен, что министр непременно согласится дать вам засекреченный препарат, потому что это весьма рискованно.
– Это говорит человек, уже отдавший образец в чужие руки? – усмехнулся я.
– В случае с Добровским я держал все под контролем, поскольку он принял допинг в моем присутствии, а выделить его из организма уже нельзя. Утечка была исключена – чего нельзя сказать о вашем случае. Так что я, возможно, скорей предпочту объясняться с СБ.