И тогда начали подниматься со своих мест остальные.
В итоге, от допинга отказался только Леонид Бакарски.
– Я и так лучший, – сказал он, – допинг мне не нужен, хватит и моих пота и крови, как вы любите говорить. А если в итоге меня обойдут при помощи допинга… ну, буду выкладываться еще сильнее, у меня появится более сильная мотивация остаться лучшим. А если все-таки не смогу – ну и ладно. Пусть кто-то другой будет лучше, и неважно, каким способом.
Затем курсанты были проинструктированы хранить произошедшее в тайне, просто на всякий случай, получили три дня свободы от физы и ушли в тир, а я запер чемоданчик в своем сейфе. Все-таки, не надо лишним людям знать о моем открытии до поры до времени.
Утром у меня зазвонил телефон, когда я еще дремал.
Поднимаю трубку.
– Алло?
– Здравствуйте, – сказал тихий, вежливый и вкрадчивый голос, – я говорю с Александером Терновским?
И что-то подсказало мне: это не к добру. Не скажет этот вкрадчивый голос ничего хорошего.
– Да, слушаю.
– Простите, что беспокою… Но это не совсем хорошая тема для телефонного разговора. Вы, случайно, ничего в последнее время не теряли?
– На что это вы намекаете?
– Э-э… Да ни на что. Если не теряли – ну или может, потеряли что-то дорогое, но еще сами не знаете об этом – я перезвоню через некоторое время. Не люблю, знаете ли, быть тем, кто приносит плохие новости, потому подожду, пока вы сами узнаете… Ну, если что-нибудь случится.
Так-так-так… Я догадываюсь, на что он намекает.
– А вы, значит, нашли мою пропажу, да?
– Нет, не нашел. Я, можно сказать, выполняю роль сыщика-консультанта. Если вы что-то потеряли – может быть, я помогу найти… Или подскажу. В общем, это не телефонный разговор. Деликатный очень. Деликатней, чем вы думаете.
– Ладно. И где нам поговорить без телефона?
– Я сижу в кафе напротив и наискосок от ворот вашей части. Зеленая такая вывеска. Сижу у окна с кофе и газеткой, и еще часик буду тут. Но если не выходит – ничего страшного, некоторые проблемы, скажем так, терпят. Не срочные.
Вот же гад, туману напустил… Но если Роксана похищена и он что-то знает, или даже сообщник… Он не может сказать это прямым текстом.
Я оделся, вместо рубашки надел легкий бронежилет, вынул из кобуры пистолет и сунул за пояс за спиной под китель. Затем набрал номер Новака.
– Алло, это Терновский. Есть новости?
– Боюсь, что пока нет, – был мне ответ. – Ну, по крайней мере мы только знаем, что госпожа Роксана не покинула Светлоград и в моргах нет неопознанных тел…
– Хоть что-то.
Если этот тип и правда похититель – ну, дело, стало быть, не в выкупе, иначе звонили бы ее отцу.
…Но эти сволочи явно плохо понимают, с кем связались!
Я вышел с базы и взглянул наискосок налево и направо. Вон и зеленая вывеска. По сторонам вроде никого, утро буднего дня, людей мало. Прохожу мимо кафе – внутри всего один человек с чашкой и газетой. Засады не видать.
Я толкнул дверь и вошел внутрь. Тихо и пусто, только девица за прилавком да человек у окна. Подошел к столику и взглянул на него.
– Простите, это вы мне звонили?
Он поднял на меня взгляд:
– Да, я.
Я плюхнулся на стул напротив него.
– Итак?
Он повернулся к девице за прилавком и приподнял руку:
– Мне еще кофе, пожалуйста, и моему знакомому…
– Мне баночный лимонад, пожалуйста.
Если она его сообщница – не сможет ничего подмешать.
Еще я подумал, что если девица будет совершенно невозмутима – то точно сообщница, но она меня узнала, вся буквально засияла и мне стоило некоторых трудов ее урезонить, объяснив, что я немного занят и у меня важный разговор. Впрочем, все же довольно понятлива, или подействовало обещание попозже дать автограф.
Как только мы с этим странным человеком остались одни, я раскупорил банку и взглянул ему в глаза:
– Итак?
Он сложил газету.
– Полагаю, нас теперь никто не подслушивает. В общем, я знаю, куда подевалась Роксана Корванская, почему это случилось и как сделать, чтобы ее вернуть.
Все это было сказано очень спокойным голосом без тени пафоса, агрессии или интонаций типа «…и теперь ты будешь делать все, что мы скажем». Впрочем, кому как не мне знать, что порой скрывается за внешне нормальным фасадом.