– Вы пытались провести зачистку? Или хотя бы спасательную операцию?
– Пытались, еще в самом начале, но понесли потери. Я послал шесть рот – лучшие шесть рот в своей бригаде – провести разведку боем, но их просто захлестнула орда. Десятки тысяч зараженных. Судя по записям с нашлемных камер вернувшихся, было уничтожено порядка нескольких тысяч этих демонов, но потери наши – свыше трехсот человек. Больше я не пытался ничего предпринимать…
– То есть, вы просто бросили людей на произвол судьбы?
Генерал вздохнул:
– У меня совершенно недвусмысленные инструкции. Я обязан обеспечить непроницаемость оцепления любой ценой и не вправе предпринимать ничего, что поставит основную задачу хотя бы под минимальную угрозу срыва. Шесть рот своих лучших людей я посчитал резервом, который мог бросить в бой без угрозы для оцепления, но они оказались не готовы к тому, с чем столкнулись. Орды разъяренных дьяволов, да еще и стрельба из окон… В общем, многие побежали, не сразу, но очень быстро, реальное сопротивление оказали лишь некоторые подразделения, из самых лучших солдат, и все они погибли, в основном.
– А танки или бронемашины вы не пытались использовать?
– Улицы города просто забиты пробками и авариями – бегство было паническим. Бронемашины не пройдут, а танки на тот момент еще не подошли.
– Что мешает вам использовать их сейчас, когда у вас уже два танковых батальона?
– Они все задействованы в оцеплении, это раз. Я больше не располагаю силами ни для каких операций внутри города, это два. Мои люди напуганы и деморализованы, помимо оцепления я должен охранять еще и карантинный лагерь беженцев, причем охрана лагеря состоит из лучших людей, которые у меня есть. Из самых надежных, которые в крайнем случае выполнят данные им инструкции. Сам лагерь я разнес на блоки по десять тысяч человек, чтобы, случись в одном из них новая вспышка, пришлось убить только десять тысяч человек, а не все шестьдесят… В общем, у меня нет ни людей, ни огневой мощи для чего-либо, кроме удержания города в изоляции. Вчера вечером прибыл спецназ и с ними огнеметные подразделения – спасательные операции теперь их прерогатива.
– Где они?
– Их база сейчас на западном мосту. Они попытались провести ночную операцию и для этого я выделил им два танковых взвода по четыре машины, но и спецназ потерпел неудачу. Выяснилось, что зараженные отлично видят в темноте. А из танков назад вернулись только пять. Один наехал на препятствие, перевернулся и был покинут, судьба еще двух и их экипажей неизвестна.
– Понятно, – кивнул я. – Что по подкреплениям? Как скоро ждать подмогу?
– Не скоро, – покачал головой генерал. – Сейчас все ближайшие силы брошены на создание второго круга оцепления, радиусом в триста километров и протяженностью девятьсот с гаком. Просто потому, что некоторое число беженцев успело удрать подальше, в мой карантинный лагерь они не попали. Неизвестно, сколько их, зато точно известно, что среди них был как минимум один зараженный…
– А вот это уже совсем хреново… Откуда эта информация?
– Зараженный объявился в деревушке неподалеку где-то через час после того, как мы установили оцепление, то есть, он был из проскользнувших. Он там заразил еще восемь человек, включая деревенского констебля, но констебль оказался настоящим героем и спас ситуацию. Перебил всех зараженных, оповестил свое начальство и застрелился. С тех пор прошли уже сутки с гаком, больше нигде зараженные не замечены. Но мы пока что сами по себе, и если вы печетесь о людях, которые все еще живы и здоровы… Вообще-то, они могут сидеть в григошевках еще долго, пока не кончится вода и еда, однако в ближайшие дня четыре им точно не на кого надеяться, кроме как на спецназ и, может быть, на вас. У спецназа есть даже дирижабль, но с его помощью провести спасательную операцию нельзя: у григошевок крыши островерхие, с закосом под дворцы и замки, все-таки это раньше было жилье дворян…
– Ладно, вас понял. Сообщите командиру спецназа, что мы выдвигаемся к ним.
– Хорошо. И удачи вам там.
– Спасибо, хотя обычно я полагаюсь на дульную энергию.
Я вернулся к своей машине и сказал Ковальски:
– Рули вокруг оцепления к западному мосту.
Еще на подходе к западному мосту нас встретил посланный навстречу боец. Я сразу заметил его, так как он забрался на крышу армейского внедорожника и просигналил мне фонарем.
– Паркуемся вот тут, где есть свободный пятачок, – скомандовал я по тактической рации остальным водителям, – и начинаем разгружаться, разминаться и готовиться к бою.