Спецназа оказалось совсем немного – человек сто с небольшим, но я сразу понял, что это не кто попало: лица в основном близки к тридцатнику, причем большинство – за тридцать, а не до. То есть, люди не просто с опытом, а очень талантливые. Недаром отец Сашика не раз ему говорил: «Остерегайся пожилых людей в профессии, представители которой обычно умирают молодыми».
Ну а тридцать лет для спецназа, имеющего дело с потусторонней дрянью – это не настолько дохрена, как двадцать пять для эстэошника, но все равно очень много.
Командир, полковник по имени Масловски, меня тоже не разочаровал: ему и вовсе за сорок, его два помощника чуть моложе – и тоже матерые, один со шрамами на лице. И да, уже с первых минут общения с ними я понял, что первое впечатление оказалось правильным.
– У вас есть план? – спросил он меня сразу же после знакомства.
– Нет, – признался я. – Единственный способ ведения спасательной операции, который мы знаем – убить всю дрянь как можно быстрее, сократив жертвы до минимума. Но в масштабах города-миллионника для этого нужно не менее двадцати команд одних только эстэошников, не считая пехоту и огнеметчиков. А у вас план есть? В смысле, новый, не тот, который не удался вам ночью.
Масловски усмехнулся:
– Это генерал Аверский так сказал? Я считаю, что ночная операция прошла успешно: разведка удалась, я получил новые данные, нанес противнику потери, а сам потерял семь человек, из них убитыми только двоих, остальные ранены.
– А что танкисты?
– Судьба двух танков с экипажами пока неизвестна. Я без понятия, куда они делись, но полагаю, что дело в человеческом факторе. Мышление Аверского уже перешло на военные рельсы, знаете ли.
– В каком смысле?
– Если надо дать кому-то подмогу, то в мирное время вы посылаете своих лучших людей, чтобы они не облажались, не выставили вас некомпетентным офицером и не сломали вашу карьеру. А в военное вы даете худших, чтобы не поставить под угрозу ваши собственные задачи. Танкисты оказались некомпетентными новичками, один танк умудрился перевернуться, съехав с мостика, на ровном месте. Я бы не очень удивился, если б узнал, что у других что-то пошло не так, они запаниковали и покинули машины, став легкой добычей… Аверского я не виню, разумеется, на его месте я поступил бы так же…
– Вы потеряли танки из виду или что? Вас отсекли?
– План был такой, что танки идут вперед, наводят шороху, привлекают к себе зараженных, или наоборот – распугивают… На тот момент мы еще не знали, как у них работает голова. Затем танки должны были поставить дымовую завесу, а мы под прикрытием ночи и дыма рассчитывали добраться до ближайшего дома, где забаррикадировались выжившие. От моста – всего триста метров по прямой, хотели пройти через сквер в обход…
– И что пошло не по плану?
– Зараженные видят в темноте. Не очень хорошо, но наши ПНВ всего лишь уравняли шансы, а мы рассчитывали на преимущество. Прошла стычка, мы перебили порядка сотни зараженных, но стало ясно, что их рядом много, очень много. К тому же идея отвлечь противника танками не сработала, напротив, танкисты налажали и уже нам пришлось выручать экипаж, свалившийся с моста, и это под огнем, хоть и неприцельным. В целом мы провели операцию с большим преимуществом, но эффект неожиданности себя исчерпал и мы отошли.
Тут заговорил офицер со шрамами:
– С этими тварями не все ладно… У них поведение того… Двойственное.
– Ну-ка, просветите меня? – заинтересовался я.
– Каждый отдельно – безмозглая тварь, даже и не верится, что когда-то это был разумный человек. Ну, по крайней мере те, что лезли на нас в ближний бой… Самые умные пользовались пожарным инструментом, палками и прочим подручным холодным оружием – и то, таких было мало. Но вот вся их масса в целом вела себя куда разумнее. Словно пчелиный рой, наделенный интеллектом. Я в коллективный разум не верю, но… Только вот никаких команд от них никто не слышал, одни завывания. Между тем, они не полезли под танки, а обошли их и пытались окружить нас.
– Понятно. И какие у вас дальше планы?
– Ну, мы собирались дождаться утра и при помощи дирижабля высадить снайперские команды на крыши по всему городу, а затем дирижаблем же разведать, где есть люди, и развозить им воду, еду и медикаменты…
– Лучше, чем ничего, но теперь тут есть мы, полковник.
Он тяжело вздохнул.
– У вас, вроде бы, полсотни курсантов, которые и близко не закончили обучение?
Я улыбнулся: