Выбрать главу

Я положил руки на стол и подался вперед, копируя позу собеседника.

– Скажу вам то, что сказал принцу в ответ на этот же вопрос. Все дворяне Аркадии, включая и самого принца, делятся на две группы. На тех, которые не имеют понятия, насколько плохо живется внизу, на самом дне, и тех, у кого совершенно нет совести. Я полгода провел в роли уличного оборванца, жил в приюте, сбегал оттуда: там было еще хуже, чем на улице. Я знаю, какая нищета скрывается за блеском дворцов аристократических Домов. Я прочувствовал это на себе. И при этом моя совесть осталась при мне, таким образом, я не могу быть дворянином Аркадии. – Я чуть помолчал и продолжил: – Разумеется, все это я говорил как бы от лица Арклайта – на самом деле я провел на улице все детство. А вообще причины, вынудившие меня остаться в Зоне, несколько глубже. Более личные. Начнем с того, что я не хочу жить под чужим именем – и не только из страха разоблачения. Это раз. Моя совесть действительно осталась при мне – я не счел возможным присвоить то, что принадлежало малышу Саше, потому распорядился имуществом Дома Арклайт так, как, может быть, распорядился бы он, если б мог написать завещание. Это два. Третье… я пошел в СТО только ради того, чтобы отомстить за него. Месть свершилась – у меня пропала цель, заставлявшая меня делать то, что я делал. Ну как бы добежал к финишу, ленточку разорвал – а дальше куда, если я только этой финишной чертой и жил? А вот ненависть к эфириалам, одержимым и Порче – она никуда не делась. И я остался, чтобы продолжать зачистку… Как-то не хотелось мне обратно, в опостылевшую Аркадию. Понимаете, я люблю свою родину, но ненавижу государство. Ненавижу его социальный строй, обрекший меня на нищету с раннего детства.

– Забавно, – пробормотал Зарецки, – у вас еще до похода за принцем была репутация патриота…

– Вы про ту передачу, где я уделал Ирму фон Бунстер? Так там я лицемерил, как никогда до этого и как больше никогда не буду. Мною двигало только желание однажды добраться до канцлера – и когда я до него добрался, все остальное стало уже неважным. Потому я написал завещание от лица малыша Сашика, выкупил своих парней из СТО, ликвидировал Дом Арклайт и создал фонд Арклайта. А сам остался в Зоне – делать то, что умею и что должен. Делать то, что мне нравится. Полагаю, специалист Зарецки, теперь вы знаете все, что хотели знать.

Он некоторое время смотрел на меня молча, потом сказал:

– Догадываетесь, что мне кажется самым невероятным в вашей истории?

Я спокойно ждал, давая ему ответить на свой риторический вопрос.

– Мне кажется странным, что вы, сирота-беспризорник, пошли в СТО, потратили пять лет жизни, рисковали. И все это – только чтобы отомстить за мальчика, с которым были знакомы небольшой промежуток времени?

– Именно так. Увы, но месть за него – это все, чем я смог отплатить ему.

– Вы перед ним в долгу за что-то значительное?

В точку попал, ничего не скажешь. Да, я в долгу перед малышом Сашиком за все человеческое, что есть во мне. Но признаться в этом не могу, разумеется.

– Да, – сказал я вслух. – Очень значительное.

– Понятно.

Тут дверь открылась и в комнате появилась новая персона: жизнерадостная девица лет двадцати пяти в строгом костюме и с бейджем на довольно выпуклой груди. Точнее, новая только в этой комнате: последние два допроса она наблюдала из соседней комнаты, закрытой стеклом с односторонней прозрачностью.

– Приветствую! Вы не поверите, Александер, как я поспешила сюда, как только мой шеф узнал, что странный человек, пришедший из Зоны – это вы. Двадцать четыре часа тряслась в автомобиле, несущемся на всех парах на Край. Я, можно сказать, ваша фанатка с того самого момента, когда увидела вашу «дуэль» с фон Бунстер!

– Неужто? – флегматично ответил я. – Как минимум одно ваше утверждение лживо – значит, лживо и все остальное.

– Простите? – растерялась она.

– Вы уже два дня тут находитесь и наблюдаете за допросами из соседней комнаты.

– Э-э… Как вы узнали?

– У меня свои методы. Я не только стрелять умею.

– Ладно, признаю, приврала немножко для красного словца и установления дружелюбной атмосферы, – повинилась она. – В общем, меня зовут Скарлетт Ковач, я работаю в министерстве обороны. И насчет фанатки – это правда. Не настолько, чтобы вешать ваш портрет в своем кабинете, но ваш первый телеэфир привел меня в неописуемый восторг. Честно говоря, даже как-то обидно, что ваше выступление было не от чистого сердца.

– Жизнь полна разочарований, – философски заметил я. – Так что вам от меня надо?