Он враг. Ольгердец.
И телу все равно.
Именно это хотел сейчас показать ей Бенедикт. И показал. Самым наглядным примером. От этого становилось еще горше. Она наплевала на все и вся — она отдавалась ему, как желанному мужчине. Ни больше, ни меньше.
Друг?
Враг?
Какая разница если она не в состоянии совладать с собой? Тело отказывается воспринимать его, как врага.
И в итоге она увязла во всем еще больше. Только не могла понять, в чем именно. Она не понимала его действий. Сначала он не захотел брать ее с собой. А потом отказался отпускать.
Что на самом деле солдаты Ольгерда делали в Риорике?
========== Глава 13 ==========
Не желая никому показываться и все же понимая, что отсидеться в душевой не получится, Дорика вытерла слёзы. Она и так пробыла там слишком долго — дилижанс вновь продолжил путь. Стараясь создавать как можно меньше шума и не привлекать к себе внимания, девушка проскользнула к задним сиденьям и села у окна. Все еще взбудораженные после продолжительной стоянки попутчики сидели впереди и шумно болтали. Бенедикт тоже был среди них, но участия в беседе не принимал, хмуро уставившись в окно. Лекс посмотрел в ее сторону, но девушка отвела взгляд. И парень, похоже, догадавшись, что она хочет побыть в одиночестве, не стал приближаться к ней, оставшись сидеть на месте.
Аэтель подумалось, что уже не в первый раз замечает отчужденность Бенедикта. Словно он был здесь, и в тоже время нет. Но если его вдруг спрашивали о чем-то, касающееся беседы, мог спокойно ответить. А еще она заметила его особенное отношение с Максом Освином. Они чаще всего обращались друг к другу, и было в их общении между собой что-то неуловимое, отличное от остальных, и девушка не могла понять, что именно. Это было не то, что они знают друг друга уже достаточно давно. Как было видно почти всех мужчин в дилижансе Бен тоже знал, но общались они с Максом по-другому. Казалось, они доверяли друг другу, но не как сослуживцы.
И именно Макс сейчас направлялся в ее сторону. Аэтель надеялась, что он идет в уборную, хотя и мелькнула мысль, что он сядет рядом. И даже удивилась, когда русоволосый прошел мимо. Однако ее удивление вскоре сменилось недовольством — Макс после все равно сел в соседнее кресло, а не вернулся к остальным. Она не знала, что ему могло понадобиться от нее. Вести задушевные беседы не было никакого настроения и желания. Тем более с ним. Но Освин заговорил не сразу. Сначала мужчина опустил подлокотники и поудобнее расположился в кресле, откидываясь на спинку, словно собирался поспать. Она отвернулась к окну, давая понять, что хочет побыть в тишине. И одна, желательно. Но это, конечно, его мало волновало.
— Знаешь, иногда происходят вещи, повлиять на которые мы не в силах, — негромко произнес он, не глядя на нее. Девушка упорно пялилась в окно, и хоть слышала каждое слово, обращённое к ней, отвечать не собиралась. — И это не всегда плохо. Жизнь преподносит неприятные сюрпризы, и иногда кажется, что выхода нет. Но поверь, это не так.
«Расскажи это Андору и Маджит», — хотелось вставить ей. Но Аэтель лишь хмыкнула под нос. И ничего не ответила.
— Ком… — он вдруг замолчал, пару раз кашлянул, словно прочищая горло. Посмотрел на нее. — Бен не плохой человек. Просто сейчас обстоятельства складываются не в его пользу. Поэтому он немного… раздражительный. Он такой же человек, как ты или я. Ваша встреча была случайной. И он не виноват в том, что с тобой случилось. Не нужно считать его корнем всех зол.
Девушка слушала каждое слово. Но упрямо продолжала молчать, хоть и чувствовала на себе его взгляд. Ее не удивило, что Освин в курсе смерти ее родных. Это было ожидаемо, зная, как близки они с Бенедиктом. Наверняка, Макс мог рассказать немало о товарище. И так захотелось расспросить о человеке, во власти которого она оказалась. Учитывая разговорчивость соседа по креслу, он вполне мог ответить на ее вопросы. Но ответил бы он лишь на те, которые посчитал нужным. В этом они с Бенедиктом мало отличались.
Девушка отметила, что после произошедшего недавно, ей стало легче воспринимать «Себастьяна» как «Бенедикта». Раньше она постоянно путалась и никак не могла привыкнуть к тому, что человек, забравшийся в ее сердце, совсем не тот, каким казался в начале. Но похоже «урок» оказался значительно действенным, чем ожидал Киневард.
— Это понятно, ты потеряла близких, — продолжал он. — Это тяжело. Больно. Но со временем станет легче. И ты сама поймешь, что зря срывалась на нем.
Аэтель развернулась и возмущенно воззрилась на мужчину. Кто он такой чтобы судить о ее чувствах? С чего взял, что вообще понимает ее? Возможно, кто-то из тех, с кем они сейчас едут в этот чертов Ольгерд, причастен к гибели ее близких?! Даже сам Макс! А они ведут себя так, словно съездили в простой отпуск!
— Почему ты думаешь, что понимаешь мои чувства?! С чего решил, что имеешь право поучать меня? Это у тебя убили всех родных и тащат на родину их убийц?
Макс молча смотрел на нее. Взгляд был спокоен, и Аэтель скорее почувствовала, чем увидела — он знал о чем говорил. Девушка поняла, что зря вспылила. Похоже, он хотел поддержать ее. Ведь это действительно страшно — идти туда, где у тебя не будет никого. Никакой поддержки от окружающих не будет. И возможно, причастных в гибели ее родных в этом дилижансе тоже не было — никто не походил на матерых убийц. Она уже хотела извиниться, но ее опередили.
— И что за занимательные разговоры вы тут ведете? — Бен стоял в проходе, нависнув над ними. На губах улыбка. Взгляд темных глаз от Макса перешел к ней. Девушка уже видела подобную темноту в глубине его глаз — он был зол. — Вот уж Лекс обрадуется новым сплетням. В последнее время он очень любопытен.
— И ты добавляешь ему интересных тем, — отозвался мужчина таким же спокойным тоном.
— Мы говорили на эту тему, Макс, — хмуро ответили ему. Они обменялись взглядами, значения которых девушка не поняла. Потом Освин кивнул и начал подниматься:
— Алекс опять разойдётся. — И уже тише добавил, — Вечно муторную работу спихивают на меня.
Бен занял освободившееся место. И, глядя на удаляющуюся широкую спину Макса, несколько задумчиво произнес:
— У каждого свой жизненный путь. И ты не знаешь, что было в их прошлом, чтоб критиковать, — взгляд синих глаз устремился к ней. — Его сестру убили у него на глазах. Он ничего не успел сделать. Она была единственной, кто у него был.
Аэтель видела, что он следил за ее реакцией, не упуская малейшего изменения. Не желая еще больше выставлять себя глупой, девушка опустила взгляд. Она сама уже понимала, что вспылила. Обычно, она так себя не вела. Но, похоже, сказывались события прошедших дней. Чувства были в раздрае, что сказывалось на ее поведении и словах.
— Извини, — виновато произнесла она.
— Мне не нужны твои извинения, — выделил он первое слово. И девушка поняла, что краснеет. И правда, ее злые слова были сказаны Максу, не ему. И извиняться она должна перед Освином. Было странным, понимать, что Бенедикт подумал о чувствах человека, которого она обидела. Это еще раз доказывало, что они близки между собой. Как же понять его, человека от которого она сейчас так зависела? Человека, который менялся словно ветер, не давая возможности узнать лучше. Где правда? Какой Бен на самом деле? Добрый и ласковый, или же диктатор, не беспокоящийся о чувствах других?
— Ну что ж, — бодро продолжил он, выдергивая ее из задумчивости. — Раз уж я «не плохой человек», давай объясню несколько вещей, чтобы обстоятельства не стали еще больше складываться «не в мою пользу». Да и в твою тоже. Ведь мы теперь связаны.