— Я готова.
Смех в комнате замер. Любовники тут же отошли друг от друга.
— Тогда идем.
Они расположились недалеко от пруда, расстелив покрывало и поставив рядом корзинку. Аэтель не покидало ощущение, что она лишняя. Она не понимала, зачем нужно было тащить ее с собой. Эта парочка могла устроить пикник и вдвоем. Так было бы намного романтичнее. Она не хотела смотреть на то, как они будут миловаться между собой. И подумала, что надо было более решительно отказаться.
Но она может попытаться незаметно улизнуть и оставить их вдвоем. Парк не маленький и она спокойно спрячется за деревьями. Посидит на скамейке и почитает книгу, что захватила с собой. Хоть и сомневалась, что у нее получится отвлечься на чтение, когда знает, что они тут вдвоем.
Однако все пошло совсем не так.
— О! Бени! — воскликнула Вирая. — А давай позовем Макса? Он, наверное, уже скис рядом с Бертольтом!
Не став дожидаться какого-либо ответа, она быстренько смылась, оставив Аэтель с Бенедиктом.
Девушка в растерянности смотрела, как миниатюрная фигура скрылась за деревьями. Она оглянулась на Бенедикта — он совсем не выглядел расстроенным. Они остались одни.
От осознания этого сердце девушки затрепетало то ли от страха, то ли от счастья.
Бен приблизился к пруду, засунув руки в карманы брюк.
— Погода и правда чудесная. — Он обернулся. — Это была хорошая идея — устроить пикник. Ты видела в пруду рыб?
— Да.
Девушка не стала подходить ближе, решив держаться на расстоянии. Вчерашний вечер показал, что она не владеет собой, находясь рядом с ним. А сейчас она меньше всего хотела усложнять их отношения. Если здесь и в порядке вещей содержать нескольких любовниц, то Аэтель к такому не привыкла и быть «одной из» не желала. Она хотела, чтобы любимый человек принадлежал только ей. Любил только ее. И спал только с ней.
Но, похоже, Бенедикт об этом даже не задумывался. Возможно, все ольгердцы такие? И поэтому у них не возникает и мысли о подобном. Даже Вирая относительно спокойно отнеслась к сопернице.
— Надо было захватить удочку. Можно было попробовать поймать парочку.
— А тут можно рыбачить? — удивилась Аэтель.
— Вряд ли. Да они, наверное, и не съедобны, — криво улыбнулся мужчина. — Хотя я ни разу не слышал, чтоб у кого-то появлялась подобная идея. Здесь на пикник-то никто не ходит.
— Ну, похоже, у ольгердцев развлечения отличаются от наших.
Он нахмурился.
— Давай не будем говорить о различиях стран. Это все равно ни к чему не приведет.
Аэтель промолчала.
— Может, покормим рыб? Вир, наверняка, положила в корзинку хлеб.
Девушка не сразу отыскала нужное в корзине, потому что продуктов там было столько, чтоб накормить минимум человек пять. Зачем так много? Или они планировали просидеть в парке до ночи?
Она нехотя приблизилась к Бенедикту. Протянула несколько кусочков, планируя сразу же отойти назад к покрывалу, но он поймал ее за руку.
— Давай проведем день вместе, Аэтель, — попросил он. — Не убегай от меня.
— Я не убегаю.
— Нет?
— Нет. Я хотела сесть почитать, а ты можешь кормить рыб.
— Но это не интересно делать одному, — возразил он. — Останься.
Она посмотрела на его руку, что удерживала ее. В его просьбе не было ничего особенного. Но ее сердце радостно встрепенулось, от мысли, что он хотел провести это время с ней.
Видя ее колебания, Бенедикт добавил:
— Пожалуйста.
— Хорошо.
Аэтель старалась говорить ровно, не срываясь. И не убегая. Хотя так хотелось отойти на безопасное расстояние, чтобы он не мог дотянуться до нее. Не смог почувствовать, как бьется ее сердце. Не смог понять, что внутри у нее все переворачивается от того, что он рядом. Как много значит для нее это время.
Кроме рыб, на корм слетелись и лебеди. И хлеб быстро закончился.
Но они остались у воды, наблюдая за яркими рыбешками в почти прозрачном пруду. Бенедикт даже попытался вспомнить их названия, несколько раз выдав что-то непроизносимое. Тем самым заставил засмеяться девушку и просить перестать коверкать названия рыб, которых он скорее всего и не знает. Хотя он продолжал утверждать, что видел их в одной из поездок.
После они расположились на покрывале, и девушка вспоминала случай из детства, когда еще со сверстниками из деревни ходила на рыбалку первый и единственный раз в жизни. Улов был не особо большим, пара крупных рыбок, и три совсем маленькие. Аэтель смотрела, как они плавали в тесном ведре, пытаясь выпрыгнуть, и думала, что те пытаются выбраться на волю, чтобы попасть домой к своим деткам или родителям. Представив себя на их месте, девочка выпустила несчастных рыб, пока дети плескались в воде. Ребята не стали нежничать, разозлившись и отругав ее за такие глупые действия. После бабушка ласково гладила ее по голове, успокаивая, когда Аэтель пришла домой вся в слезах и объясняя о невозможности спасти всех.
После этого, конечно, на рыбалку девочку никто больше не звал.
Киневард лежал рядом, подперев голову рукой и смотрел на нее. Потом она рассказала случай, произошедший в школе о не совсем удачном походе в лес всем классом. Дети хотели собрать грибов на предстоящий праздник лета, но заблудились. Пол деревни искало их до темноты, а после родители посадили предприимчивых отпрысков под домашний арест. Это было почти перед самым приездом Маджит, когда тетя забрала ее с собой в цирк. Когда Аэтель попросила рассказать какой-нибудь случай из детства, Бенедикт сказал, что почти ничего не помнит. В приюте не было развлечений.
И вновь девушка подумала, как неохотно он рассказывает о себе. Аэтель уже знала, что он ольгердец, королевский солдат. О чем еще он может умалчивать? Или какие-то воспоминания причиняют ему боль?
Но так ли это важно для нее? То, что случилось с ним в прошлом? Ведь имеет значение настоящее и будущее. Разве нет? Так стоит ли зацикливаться на этом? Ее сердце тянулось к нему, игнорируя разум. Физическое притяжение между ними часто выходило за рамки контроля, что порой пугало Аэтель. И хоть разум шептал быть осторожной, ведь столько вопросов осталось без ответов, столько он скрывает от нее, но она хотела быть с ним. И когда Бенедикт попросит ее остаться с ним, все это не будет иметь значения.
Но попросит ли он этого?
Заметив перемену настроения девушки, Бен медленно сел, чуть придвинувшись ближе.
— Скучаешь по Мадж? — негромко спросил он. Возможно, воспоминания о прошлом напомнили о погибшей родне.
— Да, — ответила она. И призналась. — Но не в этом дело. Мне… сложно здесь. Я как будто в клетке. И хочу из нее выбраться.
— Тебе настолько плохо со мной? — осторожно спросил он. Помедлив, коснулся ее щеки кончиками пальцев, убирая рыжеватую прядь с лица. Взял ее ладошку в свою, коснулся пальцев губами.
Девушка отвернулась к пруду, не решаясь смотреть на него. В его глаза. Почему он не понимает, что причина не в этом месте? Она знала, что могла бы смириться с жизнью в Болдизаре и остаться с ним. Но не с Вираей. А Бенедикт не хотел отказываться от брюнетки.
Это причиняло боль.
— Если я отвечу «да», ты отправишь меня домой?
— Я не могу этого сделать. Не сейчас.
— Я не понимаю почему? Ты не рядовой солдат. — Она посмотрела в его лицо. — Неужели нельзя сделать какие-то исключения? Как-то обойти все это?
— Нет, — покачал он головой. — Иначе Вир уже давно ушла бы отсюда.
Вирая? Почему опять Вирая? Его больше беспокоит брюнетка, чем Аэтель?
Она взглянула на его руку, что держала ее.
— Не заметила, чтоб она сильно страдала от этого, — не сдержалась девушка. — Ее вполне устраивают эти салоны и бутики.
— Ты не знаешь, через что она прошла до того, как попала к нам с Максом.