— Хочешь просветить меня?
— Нет. Спроси у нее сама.
— А через что прошла я, не считается?
— Эль…
Именно так он произносил ее имя в минуты близости — «Эль». Страстно. С хрипотцой. Шепотом.
— Не называй меня так!
Девушка дернулась в сторону, совершенно забыв, что Бенедикт все еще держит ее. Он не отпустил.
— Возможно, было бы лучше, если б я выбрала Лекса, — негромко произнесла она. Плечи ее поникли, она опустила голову.
— Не говори так, — попросил он. — Ты не хочешь его.
— Опусти меня.
Он приподнял ее лицо, заглянул в серые глаза. Не сдержавшись, легонько коснулся век губами. Поцеловал кончик носа.
— Не могу.
Почти шепотом. Почти с мольбой. Понять? Принять?
Он завладел ее губами. Не спрашивая. Решительно. Не позволяя отказать. И отпустил, так же неожиданно.
Пальцы разжались, но Аэтель не сдвинулась с места.
— Права была Маджит. Ты принесешь мне боль.
Она поднялась, чувствуя, что грусть охватывает ее. Стараясь отвлечься, девушка пошла вдоль пруда, высматривая рыбок. Бенедикт остался на месте, наверное, понимая, что, настаивая, может оттолкнуть ее от себя.
Как им быть дальше? Если и вправду ничего нельзя сделать, то она застряла здесь минимум года на три. А то и больше! Слезы наворачивались на глаза. Зачем она только побежала за ним тогда? Лучше бы осталась в номере и спокойно все обдумала. Связалась бы с констеблем, узнала, что случилось в лесу. Нашла недорогую комнату. И постепенно забыла бы о нем.
Со временем. Но забыла.
Не так долго они были знакомы, чтобы любить его до старости.
Встретила бы кого-нибудь похожего на него. Или, наоборот, не похожего. Может быть, не влюбилась бы без памяти, но по-своему дорожила бы им. У них родились бы дети.
Она присела у кромки воды, и невольно начала кидать туда камушки, что валялись на берегу.
— У меня такое чувство, что ты пытаешься истребить всех местных рыб. Ну или вызываешь какое-нибудь чудище, чтоб растерзать его.
Девушка вскинула голову.
— Лекс?
— Привет, красавица! — заулыбался он, приблизился. — Давно не виделись. Решил поздороваться.
— Не ожидала, что ты тоже решишь прийти на пикник, — улыбнулась она. — А где Макс?
— Освин? — удивился парень. — Он уже с утра бросил меня в одиночестве.
— Что ты здесь делаешь? — Аэтель вздрогнула от ледяных ноток в голосе Бенедикта — она не заметила, как он оказался рядом.
— Гуляю. Погода прекрасная, чтобы сидеть дома.
— Гуляй в другом месте!
— Присоединяйся к нам!
Одновременно произнесли они. Лекс удивлённо посмотрел на обоих. И улыбнулся еще шире.
— С радостью присоединюсь. Я люблю пикники.
— Вот и устрой где-нибудь еще — парк большой.
— Бен. Перестань, — негромко произнесла Аэтель, даже не посмотрев на него. Она улыбнулась Алексу, — Вирая столько еды положила, что нам не съесть! Кстати, где она?
— Я не видел брюнетки, — пожал плечами тот и тут же скривил губы, потому что подобное действие все еще отзывалось болью во всем теле.
— Может, вы разминулись? — предположила она.
То, что пришел Алекс, несколько обрадовало девушку. Она надеялась, что это поможет ей держаться в стороне от Бена. Но она тут же почувствовала, как брюнет предупреждающе взял ее за руку чуть выше локтя.
— Мы как раз думали покормить карасей, — добродушно добавил он, скалясь на все зубы.
— Разве это караси? — удивился Лекс, заглядывая за плечо Аэтель, чтобы разглядеть рыб. Но тут же понял, что использовалось первое попавшееся название рыб. — О! Так я могу пойти с вами!
Опять это соперничество!
— Тогда идите и скормите им остатки хлеба! — тоже заулыбалась девушка, вырывая руку из пальцев брюнета. — А я пока пойду … присяду.
Как она могла забыть, что Бенедикт с Лесом неладят?!
— А хотя покормим перед уходом, — передумал Бенедикт и последовал за девушкой. — Если хлеб останется.
Детский сад, честное слово! Хорошее настроение, как ураганом унесло. Почему, когда эти двое рядом, они стараются подначить друг друга?
— Может, ты мне почитаешь? Ты говорила, что начала какую-то интересную книгу, — вновь приблизился брюнет к ней, предупреждающе взглянул в глаза, что бы она не говорила глупостей.
— Хорошо, — кивнула она. — Если тебе интересна история о пылкой любви горничной.
Лекс прыснул со смеху, и тут же схватился за живот. Девушка уже и забыла, что оба парня в синяках.
— Почему у вас лица целые? — недоуменно спросила она, разглядывая их. — Ну в смысле… ни одного синяка?
Если так пострадали их тела, то вполне естественно, что и лица должны быть слегка… подпорченные. Ведь это одно из наиболее уязвимых мест.
— На спаррингах одеваются защитные шлемы. — Пояснил Алекс. — Солдатам короля не пристало ходить с разукрашенной физиономией.
— А с синяками по всему телу нормально? — выгнула бровь она.
Аэтель расположилась на покрывале, достала книгу. Правда это был не роман о страстной горничной, а томик поэм и стихов. Но тоже вполне себе романтичных.
Бенедикт осторожно пристроился рядом. И девушка удивленно ахнула, когда его голова пристроилась на ее бедрах. Совсем так, как делают парочки, мелькнуло в голове. Это смущало. Чтобы читать, ей придется положить руку ему на грудь. Но в таком положении читать ей не хотелось — ведь она будет чувствовать его тепло, биение его сердца. А сейчас, когда у нее сумятится в душе, соприкасаться с ним хотелось меньше всего.
В это время Алекс, чуть слышно кряхтя, тоже опустился на покрывало напротив девушки, вытянувшись во весь рост.
Понимая, что лучше не провоцировать лишний раз обоих мужчин, девушка начала читать вслух. Сначала ей было некомфортно находиться под пристальными взглядами обоих мужчин. Но после Бенедикт прикрыл глаза, а Лекс, похоже, потерял запал, ничего не комментируя.
Незаметно подошла Вирая. И не произнося ни слова, села ближе к Бенедикту. Он не обратил на это никакого внимания. Но начал легонько поглаживать руку Аэтель, что лежала на его груди.
Дочитав последнюю строчку поэмы, Дорика закрыла книгу.
— Я и не знала, что бывают такие красивые сказки, — восторженно произнесла брюнетка.
Аэтель думала, что Бен встанет с ее колен, как она закончит, но он не шевелился. Даже не открыл глаз.
— Если б больше времени проводила в книжном, а не в салонах, ты бы знала, — поддел ее Лекс.
— А ты что тут забыл? Врач уже разрешил тебе передвигаться?
— Конечно. Это же несколько синяков!
— Это у Бени несколько синяков. А ты, я слышала, даже идти сам не мог.
Аэтель почувствовала, как Бен напрягся. Опять из-за Вираи? Переживает, что слова Лекса могут задеть ее?
— Слухи преувеличены. К тому же я выполнял наставления, что дал нам врач.
— Врач? — нахмурилась Аэтель. Бен не говорил ничего про врача.
— Да. — кивнул Алекс. — В зале всегда дежурит врач. Возможно, если б он не заставил меня приложить лед, я б и встать сегодня не смог. Да и Бен наверняка тоже.
— Все равно, Бен хорошо тебя отделал, — горделиво вставила Вирая. — Он даже не захотел пить обезболивающее. А ты наверняка без них никак не обходишься.
— Ох, я ж не мазохист! — притворно возмутился русоволосый. — Если нам дали выходной на восстановление, то надо этим пользоваться!
Что же тогда это было вчера? Импровизация? Что за игры в больного?
Аэтель не понимала зачем.
Если Бен уже прикладывал лед, и врач его уже осматривал, зачем нужно было просить ее? Почему нельзя было об этом сказать? А она, как дурочка, начала ухаживать за ним, переживая. Просить принять лекарства. Вот уж и правда, не просто так Вир иногда называет ее: «дурочка»!
— Эль? — он внимательно смотрел на нее. Взгляд синих глаз был настороженным.
— Я просила не называть меня так, — произнесла несколько отстранено Аэтель. Она положила книгу на плед. И посмотрела на Лекса. — Значит, вчера вы все процедуры выполнили еще при враче?
— Конечно. За этим строго следят.