— Иди, не заставляй себя ждать, — отозвалась она.
— Я пойду. Но мы обе знаем, кого он хочет.
— Мне все равно, чего он хочет. Я никуда не пойду.
— Не понимаю, — покачала девушка головой, чуть сдвинув тонкие брови. — Любой другой бы давно взял то, что принадлежит ему. Не пожалей потом, дурочка!
Дорика сдержалась, чтобы не запустить в брюнетку книгой. Иногда Вирая выводила ее из себя подобными странными репликами. При том, что после отказывалась хоть как-то объяснять, что она имела в виду. Она догадывалась — то, что говорила девчонка, знает каждая ольгердка — и ей просто хотелось вывести ее на чистую воду. Ведь в то, что Аэтель силвийка, она не поверила с самого начала и ждала, когда та признается в этом.
Пожав плечами, Вирая вышла из комнаты.
Спустя несколько дней, Аэтель сидела на кухне, кутаясь в тонкий шарф. Чувствовала она себя весьма странно. Ее знобило, но она не видела для этого причин. Пару дней назад девушка почувствовала недомогание, и предположила, что начинает заболевать — возможно, до конца не просушилась после плаванья в бассейне, все еще взбудораженная после разговора с Беном. Вирая, узнав о ее состоянии, когда девушка случайно проговорилась, лишь фыркнула:
— А нечего было в бассейн вечером ходить.
Другой реакции она и не ожидала, поэтому, следующие слова брюнетки несколько удивили.
— Хотя могу дать тебе средство, — задумчиво произнесла она, разглядывая ее. — Оно поможет укрепить состояние. Только нужно сходить за ним, дома его нет.
Аэтель совсем не хотелось болеть, поэтому она согласилась с Вираей. И сейчас девушка все же не разболелась, но и не чувствовала облегчения. Тело продолжало то иногда знобить, то накатывало жаром. Иногда состояние ухудшалось, и ее начинала бить дрожь. Горло пересыхало, а прикосновения к телу вызывали нервную дрожь. Аэтель совсем растерялась не понимая, что с ней творится. Даже вспоминая бабкины записи, она не могла припомнить ничего с похожими симптомами.
Но никаких трав с собой у нее не было. А идти в медкорпус ей совсем не хотелось, поэтому она решила подождать, когда ей станет легче. К тому же Вирая вновь проявила заботу, интересуясь, как девушка себя чувствует. И, узнав, что лучше Дорике не стало, дала ей какое-то новое лекарство. Посильнее.
Все еще пытаясь понять, что с ней вдруг сталось, Аэтель пила чай маленькими глотками. Сегодня она могла позволить себе расслабиться и не вздрагивать, когда в комнате открывалась дверь — с утра Бенедикт ушел на тренировки. И хоть в апартаментах остался Макс, он не досаждал ей ни с разговорами, ни вниманием.
И сейчас, зайдя на кухню, сам налил себе кофе, по обыкновению, отказавшись от услуг девушки. Она была и рада этому, чувствуя, что временами ее слегка потряхивает. Если такое состояние заметит Макс, то обязательно расскажет Бену. А Дорика не хотела, чтобы он приставал к ней с расспросами. Не на все вопросы она хотела давать ответы. Да и чувствовала она себя значительно хуже рядом с ним. Стоило Киневарду оказаться рядом, как все ее нервные клетки реагировали на него, вызывая реакцию в теле, с которой справляться становилось все сложнее. Поэтому Аэтель старалась не попадаться брюнету на глаза, старательно избегая его.
Макс сел за стол и молча принялся за свой напиток. Девушка тоже молчала.
— Через несколько дней мы уедем на тренинг, — допив кофе, произнес Освин. Помолчал, рассмотривая ее. — Это займет около недели. Я бы попросил не ругаться с Вир пока нас не будет. — И добавил, видя, что Аэтель собирается возмущенно возразить. — Но, похоже, в этом уже нет необходимости.
Он замолчал, нахмурился.
— Что с тобой?
Похоже, мужчина все же догадался о ее состоянии. Неудивительно. Ведь он понял, что их отношения с Вираей изменились за эти несколько дней. А ведь его почти не было дома. Поэтому не имело смысла отрицать очевидное.
— Сама не знаю, — пробормотала она. — Кажется, начинаю болеть. Только никак не пойму, чем.
Макс присмотрелся к девушке. И правда, она куталась в шарф, иногда передергивая плечами, порой вздрагивала, как от озноба. Щеки чуть налились, но прикоснувшись ко лбу мужчина не почувствовал, чтоб у нее поднимался жар. Стоило руке коснуться ее кожи, как девушка протяжно вдохнула и поддалась чуть на встречу прохладной ладони. Щеки тоже горели, хоть и были слегка румяными. Пульс чуть учащенный, в глазах блеск.
Он одернул руку, и девушка как-то разочаровано вздохнула.
— Давно это у тебя началось?
— Четыре дня назад.
Она как-то обессилено прислонилась к стене, слегка скользнула по ней плечом и резко выпрямилась. Вновь передернула плечами, поправила съехавший шарф на плечах. Посмотрела на него чуть удивленно, словно сейчас только заметила.
— О! Но Вирая сразу дала мне лекарство. Я пила его, как она и сказала. Хотя, если честно, не чувствую, что мне становится лучше. Как-то все… — она вдруг замолчала, прикрыла глаза, чуть поерзала на стуле, едва слышно простонав. С телом творились непонятные вещи. Ей хотелось сбросить с себя одежду, что так раздражала. И в тоже время оставить, ведь она вызывала приятные ощущения, касаясь кожи.
— Что за лекарство? — требовательно спросил он.
— Не знаю, капли какие-то, — пробормотала она и положила локти на стол, опустив голову на сцепленные ладони. И продолжила, негромко бубнить себе под нос, все чаще вздыхая. — Я ей сказала, что оно не помогает и тогда она заварила мне чай. Но от него мне, похоже, еще хуже, может просто непереносимость. Бывает же и такое. — Слова лились из нее и было похоже, что она сама не понимала этого. — Хотя Вирая предупредила, что оно не сразу подействует. Я даже удивилась такой заботе. Может быть, мы все же сможем подружиться. — Сделала глоток из своей почти пустой чашки и снова посмотрела на него. — Все же мне кажется, что она добрая. Просто как-то у нас с ней не сложилось…
Макс нахмурился. Неожиданно протянул руку и забрал ее чашку. Аэтель удивленно смотрела на него, не понимая, зачем он нюхает ее чай. Сделал глоток. Подождал какое-то время и нахмурил брови. Вновь посмотрел на нее.
— Не пей его больше. — Он встал и, вылив остаток, поставил чашку в раковину. Повернулся. — Вообще пока ничего не пей из того, что даёт тебе Вир.
Сердце пропустило удар. И забилось словно птица, пойманная в ловушку.
— Почему? Это не лекарство? Ты знаешь?
Сотни мыслей пробежались в ее голове, как в калейдоскопе вспыхивали картинки их стычек, злых слов и оскорблений. Почему вдруг Вирая захотела помочь ей? Это сразу показалось ей странным. Но все же она приняла из ее рук непонятный настой и доверчиво выпила. Что это было? Медленный яд? Она хотела избавиться от нее, Аэтель? Ведь с самого начала она невзлюбила новенькую.
Дорика вскочила со стула, собираясь разобраться с этой кошкой, но не смогла сделать и шагу. Ноги чуть держали, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы тут же не рухнуть. Макс подскочил к ней с проворностью, которую она не ожидала увидеть от человека его комплекции. И придержал ее. Простое, безличное прикосновение вновь вызвало дрожь в теле, кожа, где он касался ее, начинала гореть. Ей хотелось прижаться к этому теплу, потереться об него. Она почти без сил прислонилась к мужчине.
— Э-э, не-ет, — протянул он. Но все же покрепче сжал ее плечо и прижал к своему боку. — Пошли, тебе лучше прилечь.
Но она не смогла сделать и шагу. Перед глазами все поплыло. Тело отказывалось слушаться. Несколько дней девушка чувствовала какое-то беспокойство, которое со временем нарастало. И никак не могла понять, что же ее тревожит. Но сейчас, чувствуя тепло рядом, крепкие руки, все словно вставало на место. Аэтель накрыло. Тело само начало тянуться и сильнее требовать этого. Ласки. Прикосновений. Девушка обхватила Освина за талию, прижалась, застонав.
— Чтоб тебя, Вирая! — он подхватил девушку на руки и быстро отнес в комнату, где осторожно положил на постель. Аэтель не хотела его выпускать, но он мягко, но настойчиво оторвал ее руки от себя: