— По-почему?
Аэтель услышала его усмешку из темноты.
— Он не рассказал… Так и думал.
И замолчал. Девушка чувствовала, что мужчина смотрит на нее, изучает. Для чего он все это говорит?
Киневард тоже потерял кого-то близкого.
В памяти вспомнились слова, что Бен произносил в бреду. Возможно ли, что Освин говорил об этом?
— Что случилось с ним? — не выдержав спросила она, так и не дождавшись хоть каких-то пояснений от Макса.
— Я потерял сестру, он — невесту. — И после паузы добавил. — Ты похожа на нее внешне. Но вы такие разные…
Похожи?
Аэтель отвернулась от Макса, не желая, чтобы он читал ее.
Дорика сжала покрывало в кулак. У Бена была невеста. Насколько сильно он ее любил? Ведь ее он звал в бреду. Свою невесту целовал в тот день с таким отчаянием, не желая выпускать из рук. Ее боялся потерять вновь. Он все еще страдает от ее потери. Возможно ли, что лишь сходство с умершей женщиной, связывает их?
Тогда Бенедикт никогда не ответит на ее чувства взаимностью? И все что было между ними лишь отголоски былой любви.
— Расскажи мне. — Голос не слушался, и из горла донесся лишь шепот. Она посмотрела на мужчину. — Пожалуйста. Я хочу знать, что случилось.
Макс откинулся в кресле, сцепил пальцы в замок перед собой.
— Это случилось на задании. Мы были в одной группе, — он заговорил не громко, ровно. — Держали периметр под наблюдением. Но встреча пошла не так, как планировалось. Она оказалась в центре столкновения. Бен не успел. Ее застрелили у него на глазах.
— Это ужасно, — прошептала девушка.
— Он был ранен и потерял сознание, не добежав.
— Плечо? — вспомнила она. Неужели работа во дворце столь опасна? Сколько же недругов у короля Ольгерда?
— Да. Не считая нескольких царапин. — И добавил после паузы, — ее последними словами было: «Не дай ему сломаться.» Как оказалось, Велена понимала его лучше меня.
— Невеста Велена?
В памяти всплыли слова Бенедикта, когда он рассказывал про сестру Освина. Не успел ничего сделать. Его сестру убили у него на глазах.
Аэтель ахнула. Сестра Освина была невестой Бенедикта? В один день они потеряли любимого человека. Один сестру, другой — возлюбленную. Оба не успели спасти ее и видели, как смерть отнимает ее у них. И, если Освин говорил об этом спокойно, смирившись, Бен все еще переживал. Ведь он до сих пор винил себя в ее смерти, в том, что не успел спасти.
Теперь становилась немного понятна эта связь между ними, что она заметила по дороге в Болдизар. Они относились друг к другу не только как напарники и друзья. Их связывало общее горе.
— Почему он не рассказал ничего? — прошептала она. — Ведь он упрекнул меня за то, что я наговорила тебе тогда. Но ни слова не сказал о себе.
Аэтель и не думала получить ответ, поэтому слегка удивилась, услышав:
— Потому что он так же упрям, как и ты? Тебе не кажется, что уже пора что-то изменить между вами. Вопрос, кто сделает это первым.
========== Глава 22 ==========
Беременность Аэтель снова давала о себе знать, возвращая неприятные ощущения. Еще вчера она подумала, что токсикоз отступил, ведь он не проявлялся уже несколько дней, и ей стало значительно лучше. Но, похоже, она рано обрадовалась. Если вчера ее слегка подташнивало, и девушка смогла скрыться в парке, как обычно делала в такие дни, чтобы переждать утреннее недомогание, то сегодня сил не было даже чтоб уйти с глаз на улицу. Тошнота подкатывала к горлу и Аэтель стоило больших трудов делать вид, что все в порядке. С утра она побоялась завтракать, и сейчас, вместо обеда, решила выпить лишь стакан воды. С Беном она не разговаривала после последней стычки между ними.
В эти два дня в квартире было странно тихо и безлюдно.
Вирая начала пропадать то в салонах, то на прогулке, даже не пытаясь звать ее с собой, как иногда делала раньше. Освин и Бен приходили под вечер или поздней ночью. Может тем и лучше. Девушка не хотела встречаться с Киневардом и ждала, когда они уедут.
А учитывая, что опять накатывала тошнота и слабость, Аэтель была даже рада, что квартира пустовала, и никто не видел ее состояния. Иначе появятся вопросы. Ответы, на которые она желала сохранить в тайне. Потому что знала причину своего недомогания и о ней говорить не хотела. Ей было страшно. Не столько из-за своей беременности, сколько от того, что, сопоставив некоторые факты, Бен сможет обо всем догадаться.
И она не знала, что последует за этим.
После выходки Вираи контролировать себя становилось сложнее рядом с Киневардом. Тело тянулось к нему. Стоило им случайно соприкоснуться, как она ощущала знакомый трепет и вспыхивающие огоньки, устремляющиеся вниз живота. Память настойчиво подсовывала картинки, что Бен шептал ей на ухо в ту ночь. Слова, что опаляли разум не хуже его губ и рук, что касались ее тела. Это пугало. Она не хотела быть настолько зависима от человека, которого не знала. Не понимала. И каждый раз одергивала себя, напоминая, что лишь игрушка для него. Но это не сильно помогало, ввергая Дорику в печаль.
И хоть Макс частично приоткрыл события прошлого Бенедикта и заметил, что пора им разобраться между собой, Аэтель не хотела заниматься этим. Она устала метаться, пытаясь понять Бена и его чувства к ней.
Уже поздно что-то менять. И не имело смысла.
После последней стычки между ними, он, казалось, перестал замечать ее. Как и она, игнорировал, если им приходилось сталкиваться в столовой или коридоре.
И Аэтель не пыталась разобраться со всем этим.
Она хотела забыть. Забыть свои чувства к нему. Она не могла любить ольгердца. Человека, преследующего какие-то свои непонятные цели. Столь изменчивого, что девушка не знала, как себя с ним вести. Порой действиями или словами поражал своей жестокостью. Удивлял проницательностью. Или элементарной невосприимчивостью к ее чувствам. Ведь Вирая до сих пор проводит с ним ночи!
И как она может признаться, что хочет быть с ним, когда он сам отталкивает ее?!
Стоит ей подумать, что Бенедикт испытывает к ней схожие чувства, как он подтверждает обратное своими словами или действиями. Но вновь вспоминая, каким мужчина был в первые дни их встречи, надежда не гасла и вновь вспыхивала пусть и уже слабыми, но настойчивыми искорками.
Аэтель понимала, что не остыли ее чувства. Хоть она и хотела забыть все то, что между ними было, но тело предательски влекло к нему. Сердце продолжало цепляться за тот образ, который Киневард разыграл при первой встрече. Где же сейчас тот обходительный и внимательный мужчина, который покорил ее сердце? Где его обворожительная улыбка, предназначенная ей? Как человек мог так быстро измениться? Где он настоящий?
— Эль?
Девушка вздрогнула. Мужчина стоял на пороге своей комнаты, и смотрел на нее. Похоже, он собирался уходить, так как был в форме.
Серая форма королевских солдат.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— С чего ты взял? — ощетинилась Дорика, испугавшись, что ее мысли написаны на лице.
— Ты бледная, — ответил Бен, слегка касаясь пальцами подбородка, приподнимая лицо, чтобы заглянуть в глаза.
— Тебе показалось, — возразила она, отворачиваясь, и решила поскорее спрятаться в своей спальне. Но мужчина поймал ее за руку и втащил в комнату.
— Не веди себя, как ребенок. — Брюнет схватил ее за плечи. — На тебе лица нет, а ты отрицаешь очевидное.
— Я просто съела что-то не то, вот и все. Ничего в этом страшного нет.
Бен обхватил ее лицо руками, нежно провел большими пальцами по щекам, коснулся ими губ. Столько тепла было в его прикосновениях.
Аэтель позволила насладиться себе этой мимолетной лаской. Да и сил сопротивляться не было. Так хотелось отдаться во власть сильных рук, его заботе. Совсем на пару мгновений. Пару крошечных мгновений, которые она потом будет вспоминать вдали от него.
— Уже несколько дней ты почти не ешь, — прошептал Бен. И она совсем не удивилась, что он знал об этом. Наверняка, о каждом ее шаге ему докладывали Вирая или Макс.