— Комната для игр?
Дорика смотрела на ребенка, сидящего перед ней. По сути, Вирая и была ребенком, выброшенным в жестокий мир взрослых. Ей всего девятнадцать, а пережить подобное и не сломаться сможет не каждый. Но Аэтель теперь понимала, что Майер борется со своими страхами. Пусть и несколько непонятным для нее способом. Скрывает страх за насмешками или враждебностью. Хотя ее нападки больше напоминали рычание котенка. Аэтель чувствовала, что злости в брюнетке к ней никакой не было, несмотря на обидные слова, что та иногда говорила. Наверное, это была просто защитная реакция, чтобы не подпускать к себе ближе.
— Да. Все апартаменты одинаковы. Бен закрыл ее зеркалом, что бы дверь не маячила перед моими глазами, напоминая. Ты можешь посмотреть перед отъездом, если тебе интересно.
Аэтель промолчала, что эту комнату она уже нашла. И использовала с Беном по назначению. Хотя, после услышанного, понимала, что Вирая вспоминает совсем не такие ощущения, о каких вспомнила Аэтель. Она вообще не понимала, как можно не любя быть с кем-то, как это делали аники. Не говоря уже о том, чтобы позволять «мужьям» какие-то забавы в игровой. А если подумать, с какой неприязнью об этом вспоминала Майер, приятного в том помещении ничего для нее не было. И становилось отвратно, что такие люди, как бывший муж девушки, существовали.
— А при чем тут Бенедикт? Если ты была с … как там… Тисом? То, как оказалась с Беном?
— Он спас меня от Матиса. И забрал себе.
— Но контракт не разорвать, — не поняла Аэтель. — Только по обоюдному согласию. А ты говорила, что он был против.
— Или в случае смерти.
— Хочешь сказать, Бен убил его, чтоб забрать тебя?
— Я не знаю, — покачала она головой. — Но я видела, как Бен смотрел на Тиса, словно ненавидел его. И после очередного тренинга, они вернулись без него.
— Мне кажется ты выдумываешь.
— Макс так же сказал, — усмехнулась брюнетка. — После Матиса я боялась даже Бени. Первые дни вообще закрывалась в ванной, чтобы поспать. Но со временем он смог меня вытащить оттуда. И я уже спокойнее относилась к его присутствию рядом. Хотя продолжала вздрагивать, как он приближался ко мне и страх опять охватывал меня. Он отступал и не трогал.
— Ты не спала с ним? — поразилась Аэтель. Это совсем не укладывалось у нее в голове. И противоречило тому, что она видела.
— Ты правда дура или прикидываешься? Он молодой здоровый мужчина. Не в «ручку» же ему играть, на самом деле! Конечно, я спала с ним!
— Но ты же сама только что сказала, что он не трогал тебя.
— Сначала. Но аники не имеют права перечить и в один день он сказал прийти к нему… — ее голос стих, а девушка на мгновенья погрузилась в воспоминания.
— Это свинство! — воскликнула Дорика. Она не хотела верить, что Бенедикт мог так поступить.
— Это было прекрасно, — медленно покачала Вирая головой. — Он вновь научил меня любить себя. Раньше бы ни за что не поверила, что меньше, чем за год от меня может остаться только тень. Но Бен словно воскресил меня. Конечно, первое время я боялась и вздрагивала, но он был так нежен и внимателен. И со временем я привыкла к нему. К себе. Хотя кошмары все еще иногда преследуют меня. Но он рядом и всегда утешает.
А вот про виды утешений Аэтель слушать точно не хотела.
— Зачем ты вообще пришла в Болдизар?
— Я ведь выросла в детском доме. Мать отказалась от меня, подбросив к дверям приюта. Особого образования там не давали, лишь базовое. А учиться по специализации мне было не по карману. Да и не знала я, чем хотела заниматься, если честно, — хмыкнула она. — В шестнадцать двери приюта закрылись за моей спиной. И нужно было как-то выживать. До восемнадцати воспитанники могли жить в общежитии, но кормиться и одеваться уже должны сами. Так я начала работать. Перепробовала разные варианты, но денег всегда не хватало. И как-то наткнулась на офицера королевской стражи. — Она покачала головой своим воспоминаниям. — Какой я была глупой. Я повелась на его красивые речи, комплименты, внимание. Он умело заморочил мне голову, получил, что хотел, а потом исчез. Сначала я ждала, верила, что у нас и правда чувства. А потом девочки посоветовали поспрашивать в Болдизаре — во дворец-то меня, конечно, никто не пустит. Сейчас-то я знаю, что совсем его не любила. Шестнадцатилетней девчонке просто не хватало тепла и внимания. А поскольку вскоре мне все равно пришлось бы покинуть общежитие, я подписала контракт и так оказалась здесь.
— В смысле тебя взяли просто с улицы?! — поразилась Аэтель. Теперь ей становилось немного понятно, почему Лекс не задумываясь поступил так же — притащил с улицы.
— Да. Внешность у меня не плохая. Я молода. Свободна. С тестами и анализами тоже все в порядке. Так что я вполне подходила для аники.
— Как тут все просто, — пробормотала Дорика, поражаясь этой стране все больше.
— Да, главное вовремя проверяться и все в порядке.
— Проверяться?
— Да, каждые три месяца. Кстати, нам надо будет пройти медосмотр на следующей неделе. Интересно, мы к этому времени уже вернемся? Макс совсем ничего не рассказал.
Это встревожило ее. Если придется проходить медосмотр, то станет известно о ее положении. Но Аэтель не хотела пока раскрывать свой секрет. Она еще не поговорила с Бенедиктом и не решила, как поступать ей дальше. Но после обследования ее секрет перестанет быть таковым.
— На следующей?
— Что это с тобой? — удивилась Вирая. — Ты чего так побледнела?
— Я просто… боюсь игл! Опять начнут меня ими тыкать! — она передернула плечами, изображая страх. Все лучше, чем говорить сейчас правду.
— А я уж подумала тебе есть что скрывать. — усмехнулась Вирая. — Помню случай был…жуткий правда, — она скривилась, передернув плечами. Покачала головой. — Тогда я еще в карантине была, поэтому услышала. Здесь с таким строго. Хоть и жалко бедняжку, но сама виновата. Она же подписывала контракт.
— О чем ты?
— Влюбилась аники в «мужа». И захотела, чтоб он стал настоящим.
— И что в этом такого? Даже я слышала, что контрактники могут пожениться.
— То-то и оно! Не особо он горел желанием, похоже. Хотя я не знаю, — быстро добавила она. — В общем перестала наша влюбленная «РуАМ» пить. Просто сливала его и все. Конечно, она забеременела. Чего и добивалась. Только вместо церкви ее отправили на кресло, где избавили от ребеночка. Контракт с «мужем», конечно, был разорван. И ее поместили в карантин. Но как понимаешь, после такой выходки никто на нее не смотрел и ее выставили из Болдизара через два месяца.
— Варварство какое-то. Почему нельзя было просто выгнать и оставить ей ребенка? Если она любила, то хоть что-то останется от любимого.
— Тут с этим строго, — повторила Майер, — Забеременеть-то ты можешь, только вот никто не даст родить. Если б это случилось в городе, не здесь — ничего бы не произошло. Но пока ты здесь, ничем не имеешь права связывать солдата. Тем более ребёнком.
Аэтель застыла, чувствуя, как холод пробежался по спине. Похоже, она оказалась в такой же ситуации.
Значит, про ребенка ей стоит молчать. И у нее есть неделя, чтоб покинуть Болдизар. Как же некстати они собрались путешествовать. Она не собиралась допускать такого же финала с собой. Нужно встретиться с Лексом. Он говорил, что может помочь. Но как теперь это сделать, ведь с рассветом они уезжают?! И когда приедут неизвестно, ведь Освин ничего не рассказал. Может, перед самым этим осмотром.
Аэтель поднялась с кровати.
— Давай ложиться спать. Уже рассвет скоро.
— Почему ты холодна с Беном? — вдруг спросила Вирая.
Аэтель остановилась на пол пути.
А вот эту тему она обсуждать не хотела от слова совсем.
К тому же «холодна» не то определение, которое можно использовать, говоря о ее отношении к Бену. После событий в «игровой» она уже не знала, сможет ли держать дистанцию с ним. Ведь она признала, что не равнодушна к нему. Кричала, как сильно хочет его. И узнала, что небезразлична ему. Единственное, что между ними стояло, точнее сейчас сидело — это Вирая. Аэтель не могла принять его связь с брюнеткой. И именно это не дало ей открыть правду о ребенке.