Сейчас моя работа по выведению первых контуров была сродни разминированию бомбы. Любая ошибка, неточное движение или затык и всё, конец. Приходилось брать ровно столько энергии, сколько нужно для выведения определенного этапа. Возьму больше — каналы разорвёт. Возьму меньше — этого не хватит и… каналы вновь разорвёт, ведь контур будет неустойчив. Да… Правильно Старый Мак говорил: «Водоворот похож на пляски с бубном. Никогда не знаешь, долбанет или нет».
Я не знал, сколько времени прошло снаружи, но ощущал, как всё моё тело пропитал липкий холодный пот. Поддерживать концентрацию, попутно выводя сложнейшую структуру печати и стараясь сделать так, чтобы это не бабахнуло, такое себе удовольствие.
Когда внешний контур был готов, то он вспыхнул, и мне пришлось крепко сжать челюсть. Энергия зациклилась и начала ускоряться. Не разрывая её и не пытаясь остановиться, начал «рисовать» ответвления и узлы.
Меня начинало накрывать, а дыхание становилось всё тяжелее и прерывистее. Пот уже не только покрыл меня с головы до пят, но и стекал. Я отчётливо чувствовал градины, что падали с лица, ладоней и волос.
Нынешнее тело хоть и было тренированным, но не совсем готовым к такой жести. Печать Водоворота разрешалось наносить только тогда, когда молодой ученик был к ней приспособлен на все сто процентов. Боль… Она сбивает концентрацию, и молодые Охотники могли бы совершить ошибки. У меня не было времени, чтобы и дальше тренироваться и развиться медленно. Нужен был скачок. Мощный, сильный. Скачок, который поможет сразу же преодолеть предел и двинуться дальше. Я буквально разрушал следующий этап, который должен был пройти через несколько лет. На моей силе это не скажется, но вот на теле…
— Кха… — выхаркал я шмат крови. Не теряя концентрации, вытер тыльной стороной ладони рот, игнорируя, что по шее потекли мелкие дорожки тёплой жидкости.
Мои энергетические каналы дрожали. Они сужались и расширялись, следуя в такт биению сердца. Энергия бурным потоком пробивалась через них, и я подгонял её, чтобы не было закупорок. Если это произойдёт, то печать собьётся, а дальше… Ну вы поняли.
Когда половина печати была готова, то я окончательно потерял грань с реальностью. Меня лихорадило, боль пронизывала каждую клеточку. В воздухе стоял стойкий запах пота и крови, что сочилась из пор.
Первая партия желеек отправилась в топку. Я ошибся и не рассчитал. Всё в рамках допустимой погрешности, ведь моё нынешнее тело гораздо слабее, чем было в период моего ученичества.
Изжога, которая мучала меня после Разломов, так и не прошла до конца, а стоило желейкам оказаться в желудке, она бахнула с новой силой. Живот скрутило, и у меня появились позывы блевануть прямо на ноги, но я сдержался.
Связь с реальностью настолько начала теряться, что я будто ощутил себя на плацу в крепости Ордена. Воспоминание, которое я не забуду никогда. Тот день, палящий зной, горячий песок под ногами и строгий голос наставника Араздора:
— Сила не приходит из ничего! За силу нужно платить! Кровью, болью, страданиями! — его шаги по песку, когда он обходил нас вокруг, звучали эхом. — Вы — будущее Ордена! Вы те, кто будет стоять на страже людей! Ваша слабость — смерть для человечества! Ваше малодушие — его погибель! Боритесь, ломайте себя и достигните максимума! Только так живут Охотники! Только так живёт ОРДЕН!
Я сжал челюсть настолько, что заскрипели зубы, а из дёсен брызнула кровь. Энергия набирала обороты и закручивалась в Водоворот. Земля подо мной начала подрагивать, на голову упали куски штукатурки.
Ещё контур… Узел… Зациклить… Дальше…
Энергия бушевала, а мои каналы трещали от натуги. Сука, как же я ненавижу превозмогать, но приходится!
— Держи контроль, Райнер!!! Сила должна подчиняться тебе, а не ты ей! — орал мне в ухо наставник, словно стоял сейчас рядом со мной. — Дави, мальчишка! Кодекс видит старания! Он следит за каждым из нас! Докажи ему, что ты достоин! Докажи, что ты можешь зваться Охотником!
Утробный рык вырвался из моей глотки, медитацию поддерживать было всё сложнее из-за боли. Она захватывала меня с такой силой, что это было сродни агонии. Водоворот продолжал расти, и я удерживал его, будто боролся в одиночку против шторма.
Последний контур… Последний узел… Завершить!
Это движение далось мне настолько тяжело, насколько можно было себе представить. Но дело сделано.
Я открыл глаза и резко закинул дрожащими руками в себя все желейки, что остались. Золотое пламя бушевало вокруг меня. Оно сжигало новенький ремонт помещения и оплавляло стены. Я не знал, что там с дверью, но, похоже, она сломана.