— Я не предлагаю тебе стать слугой или бойцом моего рода, Ефрем. Нет… Я хочу дать тебе возможность приобщиться к тому, что недоступно для многих. Ты получишь не только ответы на свои вопросы, но и узнаешь то, что окажется для тебя невероятным. Ты, старик, станешь первым, кто узнает правду в этом мире. Истинную правду, что либо сломает тебя окончательно, либо даст цель. Великую цель, которую только можно обрести.
— Война… — прошептал он. — То, что ты говоришь, это… Другое, да? Другая война?
Я кивнул, после чего старик вновь приложился к пиву и сказал:
— Твои слова, которые ты говорил, когда чуть не умер. Я не знаю, что именно тогда почувствовал, но в том пламени, которое вырвалось из тебя, я ощутил… Необъяснимое. Это был Кодекс, да?
Сказать, что я был удивлён, не сказать ничего. Нет, Ефрем дал понять в первую нашу встречу, что чувствует силу Одарённых, но неужели его чувство развито настолько? Старик ощутил частичку Кодекса внутри меня⁈ Гранд Мастер Вульф говорил, что такие люди существуют, но я ни разу не встречал никого из них. И вот, сейчас передо мной сидит старик, которому это удалось.
— Да, Ефрем, — улыбнулся я ему. — Это был Кодекс.
Он кивнул, пожевал губы и спросил:
— Та война… Она идёт между Кодексом и кем-то ещё? — увидел он мой кивок и продолжил: — И Орден это…
— Охотники. Мы те, кто служит Кодексу и стоит на страже человечества.
— Понятно, — выдохнул Ефрем. — И когда? Когда настанет эта война?
— Она уже идёт, старик, — сделал я глоток. — И длится долгие тысячелетия.
Его проняло. Он сглотнул ком и замолчал, погрузившись в себя.
— Не то место, чтобы говорить о таком, — оглядел я бар, после чего вздохнул и сказал: — Но пусть так. Только что я приоткрыл для тебя крупицу знаний, Ефрем. А теперь ответь мне: хочешь ли ты узнать остальное?
— Почему я? — ответил он вопросом на вопрос, сомневаясь.
— Потому что, Ефрем, я хочу, чтобы ты сражался вместе со мной. Встал по моё плечо с высоко поднятой головой и пошёл в битву против врага, который непременно явится в этом мир.
Старик тяжело посмотрел мне в глаза, отставил пиво и поднялся.
— Ты прав, это не то место, где можно говорить о таком. Идём, Охотник, — впервые обратился он ко мне так. — Чувствую, что разговор предстоит долгий и тяжёлый.
Наше возвращение домой произвело фурор, подобно взрыву бомбы. Дед был искреннее горд и рад, что мы выжили и вернулись. Прямо с порога он обнял меня, да так крепко, что у меня кости затрещали. Кристина со Славиком присоединились к нам, создав эдакое единение семьи. Девочкам тоже достались обнимашки. Машу пробило на слёзы, хоть она и старалась держаться. Снежинка улыбалась и показала мне большой палец, а вот Лилит сказала, что верила в нашу победу. Эмоции радости чувствовались столь объёмно, что я буквально тонул в них и не мог сдержать улыбки.
Отличился Гримлок, который облизнул меня с ног до головы своим шершавым языком, говоря о величии воина и то, что поход сделал меня сильнее. Ужас Кардар-Атора хоть и сдерживал эмоции, но все равно поддался им, выражая вот таким способом.
В общем, да, дома нас ждали и подготовили очередное застолье, куда присоединились Заебос и Арно. Оборотень хоть и желал отправиться домой, но дед и Лилит его не пустили. Ну а демон… Тому только дай волю и он готов на любой кипишь. Но даже он удивил меня, когда обмолвился, что рад. Ему больше не нужно скрываться и он может ездить с Кристиной на ноготочки. И пусть сестра узнала его, но быстро пришла к своим каким-то выводам и просто решила, что мы не были знакомы до случая с Разломом.
— Дед, что с Булгаковым? — спросил я у своего старика, не забывая работать вилкой.
— Морозов звонил и сказал, что с ним и его командой всё хорошо, — улыбнулся он, подливая себе вина. — Истощены, но жить будут. По его словам, пробудь они в Эпицентре ещё хотя бы сутки, то всё. Булгаков, кстати, очнулся и мне уже пришло письмо от его рода. Он хочет поговорить с тобой, как поправиться.
— Ещё этого мне не хватало, — поморщился я. — Уже догадываюсь, к чему сведётся разговор. Отказаться от встречи можешь?
— Могу, — кивнул дед. — Но вряд ли это остановит Булгакова. Ему если что в голову придёт, то он доводит до конца. О нём даже в империи говорят, что он самый упёртый Абсолют.
— Ладно, — подумал я и принял решение. — До этого разговора ещё дожить надо. Вот тогда и буду думать.
Старик улыбнулся и посмотрел на Ефрема, который нянчился с Яриком и Славиком, но почему-то не употреблял алкоголь. Только сок пил и всё.