— Я могу присутствовать на допросе, и я буду присутствовать, — безапелляционно заявил граф.
— Хорошо, — вынужденно согласился барон. — Тогда присядьте вот здесь, в уголке, и тихо наблюдайте за происходящим. Вам все будет слышно. Только, пожалуйста, ни слова.
В ответ на это граф стрельнул в барона таким взглядом, словно готов был выпустить в него болт из арбалета, этого проклятого оружия, столь не любимого рыцарями. Потом прошел к указанной скамье и присел, опершись на выставленный меч.
«Да и Господь с тобой, — подумал Жерар. — Смотри, если хочешь, только сделай все так, как надо».
— Продолжим, Тед.
— Ваша милость, он того. Вроде как оклемался.
— Вижу. Слишком долгий перерыв. Ладно, сейчас размякнет. За дело.
— А-а-а!!!
— Ну что, дружочек, будем продолжать? Или тебе есть что поведать?
— Да скажите… что… вам надо-то? — с придыханием, всякий раз прерываясь, произнес пленник.
Ага, вот сейчас все бросим и станем тебе помогать. Давай, милый, рассказывай все по порядку, как твоей душе будет угодно. Заодно поглядим, можно ли прекратить кое-какие поиски. Раз уж так совпало, грех не извлечь максимум пользы. А то получится, что совершившая злодеяние ватага уже изничтожена, а ее по-прежнему ищут, людей задействуют, словно иных забот нет.
— А ты все рассказывай, — тем не менее подсказал барон. — Что сделал, что слышал…
— Что вы сделали с беременной женщиной, которую захватили в Балатонском лесу?! — вдруг вскочил со своего места граф, вперив в пленника гневный взор.
Нет, нормального допроса не получится. Если начинают возобладать чувства, о нормальном следствии можно позабыть. Но помешать графу Жерар уже не мог, потому что пленник затараторил, как трещотка:
— Это не я… Я бы выкуп… А зачем ее убивать… А он… Убить баб… Всех убить… Чтобы никого живого… Даже этих, что своих…
— Так, стоп. Замолчи, — вмешался барон. — Ваше сиятельство, немедленно покиньте пыточную. Тед, отвязывай его. В сухую камеру. На свежую солому.
— Какого дьявола вы делаете?!
— Ваше сиятельство, ни слова.
— Кто?! Кто тебе велел?!
— Граф Кинол! — требовательно воскликнул Жерар.
— Так он и велел… — Пленник в настоящий момент пребывал в прострации, его таки довели до той самой пластичности, когда он готов был изливать любые сведения потоком. Даже не замечая того, что происходит в пыточной, доведенный почти до безумия истязуемый продолжал говорить как заведенный: — Это он… Колду… Х-хр-р-хке…
Барон вдруг отпустил графа, которого только что буквально выталкивал в коридор. Тяжело вздохнув, как человек, испытавший глубокое разочарование и недовольный собой, он подошел к той самой скамье, где недавно сидел граф, и тяжело на нее опустился. Граф Кинол непонимающе смотрел то на безвольно повисшее тело с кровавой пеной на губах, то на барона, откинувшегося назад и прижавшегося затылком к холодной сырой каменной стене.
— Что происходит?
— Граф, скажите, сколько раз вам приходилось допрашивать зачарованных? — устало поинтересовался барон.
— Ни разу.
— Оно и видно. Нет, ну что ты будешь делать! — резко выпрямился Жерар и вперил взгляд в тело мертвеца, которое палач уже отвязывал. — Нужно было все же выгнать вас, несмотря на приказ короля.
— Объяснитесь.
— А я уже все объяснил. Этот разбойник был зачарованным. Едва он проявил готовность рассказать о мастере, его зачаровавшем, наступила смерть. Таких пленников нельзя бездумно пытать. Как только появляется подозрение, что тут повинен кто-то из мастеров, необходимо привлекать лекарей, и желательно очень хороших. У нас таковой имеется — мастер Бенедикт. Он, конечно, не любит участвовать в подобном, но в свете последних событий, думаю, не отказался бы.
— Но откуда вы узнали, что он зачарованный?
— Доподлинно я это узнал, лишь когда он отдал Богу душу, а так — догадывался.
— Но если вы догадывались…
— Граф, если бы я догадывался раньше, то, поверьте, вас бы и близко не подпустили к пыточной. Подозрения у меня появились, когда он сказал о предателях, а их не могло быть среди людей принца. Конечно, выглядело странно, что десяток воинов не смог отбиться от шайки разбойников, но я списывал все на то, что им помогли какие-то воины, потому и надеялся, что женщины живы. Просто кто-то ловко прикрылся лихими, вот и все. Но выходит, все эти покушения на членов королевской семьи — звенья одной цепи. Только одно мне непонятно — при чем тут Берард, который никоим образом не является наследником престола.