— Тебе откуда знать?
— Так видно же было. — Георг с подозрением поглядел на Джима. С какой стати проверки устраивает? Думает, совсем дурной, что ли?
— Олаф, ты как? — Оставив в покое Георга, Джим подошел к командиру.
— Нормально. Похоже, ребро треснуло, но дальше поддоспешника клинок не прошел.
— Не боишься, что мальчишка в скором времени твой отряд под себя подомнет? А то ведь еще и выучу, так первый в очереди будет, — внезапно перевел он разговор.
— С чего ты взял?
— А с того. Он и как боец выйдет хоть куда, а если с умом руку приложить, так и в бою голову не потеряет.
— Ему, считай, повезло, что не полетел кубарем, когда с того холма бежал. Отбитый зад — это так, мелочи.
— Не о том думаешь, Олаф. Ты лучше прикинь, что он вообще на том холме делал. Как он успел сообразить, когда я его целый день мордовал, а потом — тревога? Он уже год с вами. Выходит, свои действия по сигналу тревоги знает, как утреннюю молитву. Но вместо того чтобы бежать вперед, сразу ринулся в обход, чтобы с тыла зайти. Помог товарищам, но не бросился бездумно в схватку, а сразу определил, что разбойнички вот-вот побегут, и направился на помощь к купцу. Поверь моему опыту, из него выйдет отличный командир, куда нам с тобой.
— А ведь ты прав, — задумчиво потирая нос, ответил Олаф.
— Конечно, прав.
— Ну да это не беда. У него со мной уговор еще на два года, а там разберемся. Если бы ты выбрал кого другого, я все равно продлил бы ему договор на пару лет, иначе никакого обучения.
— Хочешь, чтобы он потом поднатаскал твоих ребят?
— И это тоже. Но главное, если у меня будет хоть один стоящий боец, заиметь второго станет гораздо легче. После сегодняшнего, несмотря на потери, наша цена сразу возрастет, потому что уж больно крупную шайку разогнали.
— Ну это-то понятно.
— Ага. Но схватку мы выиграли в основном благодаря тебе.
— Мне и ему, — не стал скромничать, но и не зарвался Джим.
— Правильно. Так что погоняешь его с полгодика, а потом за оставшееся время я смогу приподняться. Ну а коли у него настолько хорошо с головой, что он не теряется в бою, оно и к лучшему. Мое место он не займет, а когда соберется уходить, глядишь, у меня уже дела в гору пойдут. Может, и раздумает искать удачу в другом месте, — хитро прищурился Олаф.
— А если…
— Ты что, так ничего и не понял? Нет у него шанса занять мое место. Мы ведь не просто сбились в кучу и выбрали старшего. Отряд на мои деньги формировался.
— Хм… Вот как, значит.
— Только ты в наши дела не лезь, понял? — тут же всполошился командир.
— Понять-то понял. Слушай, а может, уступишь мне парнишку? В Раглане хватает разных наемников, а как узнают, что я взялся вас поднатаскать, желающих будет в избытке. Не подумай, что хвастаю, но цену я себе знаю.
— Насчет хвастовства и мысли не было, — успокоил Джима Олаф. — Что до пополнения, так желающие и без того найдутся. Конечно, с тобой и бойцы подтянулись бы, но я уж годик потерплю.
— Не дело наемнику планы на будущее строить.
— Это пусть говорят те, кто дальше своего носа не видит. Ну возьмешься ты обучать меня и парней, а толку-то? Потренируешь нас малость, подтянемся мы немного, и это все. А вот если у меня в отряде мастер будет, совсем другое дело получится.
— Да какой мастер…
— А ты думаешь, я не понял, с чего ты в мальчишку вцепился? Я, может, не так хорош, как ты, но глаза у меня есть и наемничаю почти два десятка лет. Так что очень многое могу рассмотреть, хотя и не все мне подвластно.
— Выходит, обведешь парнишку вокруг пальца.
— Ты на меня напраслину раньше времени не возводи. Привяжу к отряду, твоя правда. Но кататься на нем не собираюсь. И вообще, твое дело — уговор отработать, в остальное не лезь. Или законы наши забыл? Так я напомню. Никто не должен вмешиваться в дела другого отряда. А может, ты ради него решил меня на поединок вызвать?
— И ославиться на весь мир? — тут же открестился Джим. — Ладно, забыли. Слову своему я хозяин.
— Бланка, куда ты собралась? — едва переступив порог, поинтересовалась стройная женщина, одетая в бордовое платье и затянутая в жесткий корсет, который смял грудь, сделав ее плоской, подобно доске.
С решительным выражением лица дама остановилась в дверном проеме. Весь ее вид говорил о том, что она не собирается потакать капризам молодой особы. Вот еще! Хоть она и баронесса, но, если с ее подопечной что-то случится, не сносить ей головы. Ее сюзерен, граф Кинол, известен как очень жесткий правитель.