Двое тут же ринулись в атаку, отбросив луки и вооружившись изогнутыми мечами, едва успев перекинуть из-за спины щиты. Слаженно так ринулись, сразу видно — биться вместе им не впервой. Третий резво отбежал в сторону и тут же наложил стрелу, приготовившись улучить момент, чтобы всадить оперенную смерть в оказавшегося столь ловким противника. Очевидно, быстрота, с которой наемник расправился с их товарищем, произвела должное впечатление и на легкую победу они уже не рассчитывали.
Дальше все происходило еще более стремительно. Один из противников едва успел упасть на траву, пуская кровавые пузыри. Джим гонял своих подопечных всерьез, так что им приходилось отрабатывать навыки боя и против двоих, и против четверых противников одновременно, а потому Георг хорошо усвоил правило: сражаясь с несколькими противниками, всегда старайся навязывать бой и ни в коем случае не отдавай инициативу противнику. Если пренебречь этим правилом, в лучшем случае удастся лишь отдалить свой конец, о том, чтобы выйти победителем из схватки, можно забыть. Победа — только в атаке. Можно временно перейти в защиту, но в самые сжатые сроки необходимо контратаковать, не дать навязать себе ритм боя, подходящий для противников. Только так. Иначе смерть.
Памятуя об этом, Георг отпрыгнул в сторону, разрывая дистанцию с первым и сокращая со вторым. Сначала он нанес рубящий удар, от которого горец с легкостью прикрылся щитом, однако его намерению атаковать из-за щита самому осуществиться было не суждено. Он попросту не успел этого сделать: сразу вслед за ударом меча, который был, по сути, отвлекающим, на его щит обрушился таранный удар ногой. Наемник раза в полтора превышал по массе более щуплого горца, а потому удар, в который была вложена вся сила и масса нападающего, буквально снес его на землю. Сражайся они один на один или прикрывай Георгу кто спину — и добить его не составило бы труда. Но на это попросту не было времени.
Георг едва успел обернуться, чтобы увернуться от удара второго горца. Одновременно он услышал, как рядом прошуршала стрела. Как видно, третий не стал выжидать более удобного момента или просто не думал, что цель окажется столь верткой. Как бы то ни было, пару секунд Георг отыграл. Он не просто ушел с линии удара. Круговым движением меча он отбил выпад и, сместившись немного влево, нанес удар топором, зажатым в левой руке, по правой ноге противника, отчего тот сразу подломился. Мечом особо не воспользуешься: когда противники настолько сближаются, он становится слишком громоздким и неуклюжим. Но выхода нет. Георг изворачивается, выставив остро отточенную сталь на пути незащищенного горла горца, тот сам падает на режущую кромку. Легкое движение вперед — и клинок разваливает глотку надвое. Георга тут же обдает алым потоком, хлынувшим из разверстой раны. Все, об этом тоже можно забыть.
Сразу кувырок вперед и влево, через падающее тело, на сближение с лучником. Справа, исходя яростным криком, уже набегает первый, успевший подняться на ноги, но не он сейчас самый опасный противник. Куда важнее избавиться вот от этого. Ведь в следующий раз может и достать, гад такой. Словно в подтверждение этих слов стрела впивается в кожаный панцирь, но, к счастью, входит под таким углом, что, пробив кожу и поддоспешник, по касательной входит в спину. Не сказать, что ранение серьезное, Георг чувствует, несмотря на острую боль, что наконечник входит под кожу, так и не проникнув в само тело. Но стрела осталась на месте и при каждом движении доставляет мучения.
Вот кувырок завершается. Парень слышит, как с легким треском обламывается древко. Спина взрывается огнем, словно его пытают раскаленным железом. Но только отвлекаться на это смерти подобно. Вперед, только вперед, на пределе возможностей, превозмогая боль, относясь к этому, как к какой-то данности, неприятной, но вроде и обыденной. Нет, как к обыденной не получается. Слишком больно. Куда хуже, чем когда над ним измывался Джим. Но выхода нет. Мысли стремительно, словно пущенная стрела, проносятся в голове. Сознание словно разделилось: пока одна его часть рассматривает все, что связано с раной, вторая неустанно ведет его вперед и рассчитывает все его действия.
До стрелка совсем близко, меньше десятка шагов. Так что когда он заканчивает кувырок, то оказывается у его ног. Стрелок был достаточно опытным, а потому сумел рассмотреть, что его стрела нашла свою цель. Но он сам себя подвел. Вместо того чтобы хотя бы посторониться, он на секунду предался торжеству, озарившись злорадной самодовольной улыбкой. Он промедлил всего лишь мгновение, но в следующее меч наемника вошел ему в живот: наконечник меча без особого труда проскочил преграду кожаного доспеха и проник в плоть, вырывая из человека стон, полный боли и отчаяния.