— Я собираю души, — сказала Нелти. — Я их впитываю, как ткань впитывает воду. Но отдать их чему-то я не могу. Только малую часть — так мокрая тряпка оставляет немного влаги на предмете, с которым она соприкоснулась. Освободиться от душ я могу лишь в одном месте…
— На Кладбище, — сказал Армид.
— Да, — кивнула Нелти. — Так что мы похожи, перевозчик. Ты ведь тоже доставляешь души на Кладбище. Только ты перевозишь их вместе с телами.
— Честно говоря, никогда об этом не задумывался, — признался Армид. — Я просто делаю свою привычную работу, продолжаю дело предков.
— Дар некроманта отличается от дара собирателя. Некромант не имеет никакой власти над чужими душами, но он может получить власть над телами. Для этого он переносит в мертвеца малую толику своей души, частицу собственной сущности. И после этого они становятся одним целым — мертвяк и его хозяин, некромант и его раб…
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Армид, проникаясь еще большим уважением к собеседнице.
— Просто я умею слушать. Слушать и слышать…
Они вышли на деревенскую улицу, остановились посреди дороги. Армид огляделся, Нелти вслушалась.
— Как-то пусто, — сказал он.
— И тихо, — добавила она.
Вроде бы все было в порядке. На лужайках перед домами бродили безнадзорные куры, с задворок доносилось сытое похрюкивание, за изгородями беззлобно тявкали собаки, в кронах тополей и вязов ругались вороны и галки, а на обочине дороги щипала пыльную траву пегая, ко всему безразличная лошадь, привязанная ко вбитому в сухую землю столбику.
Только людей нигде не было видно.
— И ехали когда, тоже никого не видели, — поделился Армид. — Одни только дети играли.
— Помолчи! — сжала руку старика Нелти. Она что-то услышала.
Где-то в отдалении… словно шум ветра… или гул моря…
— Туда… — потянула она Армида. — Люди там… Там все люди…
Голосов было много, разных голосов — молодых и старых, торопливых и рассудительных, громких и чуть слышных, звонких, сиплых, тягучих, надтреснутых. Люди говорили все разом, и в общем шуме сложно было разобрать отдельные слова. Но Нелти умела слушать…
— Надо послать гонца к Королю, просить у него помощи!
— Какое ему до нас дело! Он занят тем, что сторожит Кладбище.
— Охотника! Нужно звать охотника!
— Ну и где ты его сейчас найдешь?
— Сами отобьемся, если что. Неужели не справимся? Вон нас сколько!
— Ага! Справился один такой!
— Да ладно вам страх нагонять! Ничего с нами не будет, стороной нас обойдут.
— А если не обойдут?
— Спрячемся.
— В лес надо уходить! За реку! Переждем опасность и вернемся…
Селяне спорили, кричали, ругались, не обращая внимания на приближающихся гостей.
— Видно, что-то случилось, — сказал Армид, вглядываясь в галдящую толпу, собравшуюся на ровном пустыре за амбарами, рядом с фуражной ямой. Он уже заметил несколько знакомых лиц, но не они ему были сейчас нужны. Армид, вытянув шею, высматривал старосту — мельника Гетса, уважаемого всей округой человека, в меру богатого, разумного и приветливого.
— А ты наблюдателен, — усмехнулась Нелти. Армид не ответил на колкость, только дернул плечом, словно муху сгонял.
Они остановились в нескольких шагах от тесной толпы, на открытом месте возле небольшого навеса. Их заметили, на них оглядывались. Старика перевозчика здесь хорошо знали, помнили, ждали, а вот его попутчицу видели впервые. Кто она? И что это у нее с глазами?
Селяне с интересом разглядывали пришлую простоволосую женщину с кошкой на плече; по одежде, по манере держаться пытались угадать, чем она занимается, пихали локтями соседей:
— Не знаешь ее?
— Первый раз вижу.
— Глаза у нее какие-то чудные.
— Да она вроде бы слепая.
— И кот… Смотри, как сидит. Я сперва думал — чучело. Но глазищи-то! Глазищи-то какие! Прямо горят!..
Нелти слышала почти всё…
Мало-помалу гул голосов стихал. Люди выговорились, выплеснули эмоции. Теперь они были готовы слушать.
— Все всё сказали? — прокатилось над толпой. — Хорошо, теперь скажу я… — Говорящего не было видно, но Армид узнал этот голос, похожий на скрежет жерновов. — Чего вы испугались, селяне? Зачем прибежали сюда, словно цыплята под клуху? Зачем меня позвали? Или думаете, что простой мельник скажет что-то, о чем вы сами не знаете?
— Ты наш староста, Гетс! — крикнул кто-то в толпе.
— А ты наш кузнец, Ваер! И что с того?
— Скажи, что сам думаешь? — раздалось сразу несколько голосов.
— Скажу! Молчать не стану, не привык! — Гетс откашлялся, прохрипелся. — Зря вы дома бросили, вот что я думаю! Зря хлеб не убираете, траву не косите, за детьми не смотрите. Все только разговоры разговариваете да засовы новые на двери ставите! Хватит! Расходитесь-ка лучше по домам, хозяйством занимайтесь! Сами знаете, как наши деды говорили: дурные вести — что дрожжи в тесте. Так что нечего нам бояться! Да и что проку от вашего страха? Вот если беда придет, так встретим ее как положено. А сейчас-то чего трястись?
— Вот и я говорю! — поддержал старосту чей-то могучий голос. — Отобьемся! Вон нас сколько!
— А ты, голова горячая, поостынь, — чуть спокойней сказал Гетс. — А то амбары искрами подпалишь.
В толпе раздались неуверенные смешки. Люди вроде бы немного успокоились, чуть расступились. Но расходиться не спешили.
— Говорят мне, что тут с нами Армид-перевозчик…. — Староста раздвинул людей, шагнул вперед. — Да? Где он?
— Здесь я! — поднял руку Армид.
— Ну вот и ладно, — сказал Гетс, снова обращаясь к селянам. — Охрана обоза, случись что, нам поможет. Не так ли, Армид?.. Так что нечего тревожиться. — Он медленно шел сквозь толпу и старался не смотреть в глаза людям, так как опасался, что они заметят его тревогу. — Возвращайтесь домой… Занимайтесь делами… Как обычно… Все будет хорошо…
Гетс и Армид встретились как старые друзья — обнялись, поцеловались, долго хлопали друг друга по плечам, выбивая пыль из одежды. Мимо них шли люди, хмурились, покачивали головами, переговаривались негромко. Речь старосты их успокоила, но не намного. Да и ненадолго.
— Это Нелти. Собирательница душ, — представил Армид свою попутчицу. — Она хочет отправиться на болото.
— На Гадючье болото? — переспросил Гетс, глядя на женщину — на ее страшные невидящие глаза, словно присыпанные гнилой мукой.
— Да, — ответил Армид. — Но ты ее не переубедишь, даже не пытайся. Не трать даром слова.
— Он правильно говорит, — улыбнулась Нелти.
— Я ничего не могу указывать собирательнице, — развел руками Гетс. — Так же, впрочем, как и перевозчику.
— Это мудро, — сказала Нелти. — Ведь я же не учу мельника молоть зерно…
Они еще какое-то время стояли небольшим островком в людской реке, перебрасываясь ничего не значащими словами. Время от времени кто-нибудь из селян останавливался рядом с ними, здоровался с Армидом, разглядывал незнакомую женщину с большой черной кошкой, спокойно сидящей у нее на плече, пытался завести разговор со старостой. Но тот лишь недовольно отмахивался:
— Не сейчас. Я все высказал, что хотел. Поговорим как-нибудь в другой раз…
Когда толпа рассеялась, Гетс пригласил их в свой дом. Нелти хотела было отказаться, сославшись на свое дело, но староста взял ее за руку и сказал, что одно слово собирательницы может помочь всей деревне.
— Хорошо, — сказала Нелти, все еще колеблясь.
— Вы, наверное, проголодались, — добавил Гетс. — Сейчас самое время поужинать. Думаю, кошке тоже перепадет что-нибудь вкусное.
И Нелти, больше не раздумывая, приняла приглашение.