Несясь во весь свой сталкерский дух, Егор, представитель вершины пищевой цепи, сосредоточился на том, чтобы не влететь в аномалию и не погубить при таком темпе весь отряд. Ведь смерть в таком случае будет невероятно жестокой и болезненной. Сзади раздались выстрелы. Палили Волк и Лебедь, которые немного отстали от бегущих Фомы и Бобра. Оба сталкера остановились и развернулись в сторону стрельбы. Злые сухие выстрелы «Чейзера» Волка перемешивались с короткими отчаянными очередями автомата Лебедя, но вот очередь вдруг стала длинной, и раздался визг мутанта, еще пара выстрелов картечи, и визг затих. «Минус один», – с облегчением и как-то гордо подумал Егор.
Ожидая, что из-за камышей появятся фигуры сталкеров, Бобр сделал пару шагов в сторону, чтобы увидеть их чуть раньше. Возможно, это и спасло ему жизнь. Воздух, где только что стоял Егор, потемнел и исказился, а Фома, стоявший практически на том же месте, вдруг округлил глаза и начал с непередаваемым глухим хрустом ломаться, словно сделанный из поролона и картона. Сначала его куртка плотно прижалась к телу, затем правая рука, хрустнув, сломалась в районе плеча, затем обе ноги поднялись в воздух, прижались коленями к груди и хрустнули, одновременно раздалась целая гроздь щелчков позвоночника, а из открытого рта вывалился язык. Казалось, целую вечность Бобр смотрел в эти непонимающие и застывшие в ужасе, закровоточившие глаза сталкера. Позади Фомы стоял огромный болотный кровососище и обнимал его двумя руками, буквально сгребая в охапку, словно куклу. Мутант был огромен, темной, грязно-зеленой расцветки, выше самого сталкера почти на полметра, голова-дыня с горящими угольями глаз была гладкой и лоснилась. Почти в два раза шире в плечах сминаемого им человека, с гигантскими, казалось, под полметра щупальцами. Взлетевший к плечу дробовик обнаружил пустоту и расходящиеся круги в мелкой воде на месте, где только что стояло чудовище и его жертва.
Болотные кровососы – это отдельный особо сильный вид тварей, гораздо крупнее своих и без того не мелких сухопутных родичей. Эти мастера засад и маскировки в одиночку могут выкрасть сталкера из центра группы и гигантским прыжком выйти из зоны обстрела. В одно время, когда у этих тварей был всплеск активности и размножения, такое случилось на Агропроме. Тогда отряд Долга в несколько человек ничего не смог противопоставить болотному кровососу, и он, несмотря на плотный заградительный огонь, утащил одного из них с собой. Это знал каждый уважающий себя сталкер, и в таком случае, оставшись один на один, лучший выход – это побег. Оглянувшись, Егор понял, что остался один. Волк и Лебедь, вероятно, пробиваются другой дорогой, а вот Бобру тут торчать точно нечего. «Мама, – только и успел подумать он, вжимая газульку своего организма в пол, – мне определенно больше нравятся собачки, нет, я люблю собачек, дайте мне хоть сто слепых собачек, я не поменяю их на одного болотного кровососа!» Все это проносилось в его голове в то время, как тело, не осознавая происходящего, огибало аномалии и неслось по направлению к желтому песочному склону карьера. Пробежав около сотни метров, два раза поскользнувшись, облившись какой-то дурно пахнущей дрянью и сбив дыхание, Егор остановился. Взгляд на ПДА. Две новости, понял он. «Одна плохая, другая хуже некуда. Плохая – меня преследует кровосос. Очень плохая – это БОЛОТНЫЙ кровосос». Интенсивно красная точка больших размеров то ускоряясь, то замирая, зигзагом приближалась к нему, показывая, что мутант движется огромными скачками. У сталкера похолодело в животе, озираясь, Егор искал хоть какое-то укрытие, хотя знал наверняка, что от такого монстра укрытия не сыскать. Но умирать спиной к мутанту Бобру почему-то не хотелось, в голове как будто что-то переключилось, и сталкер вдруг успокоился и побрел навстречу, несомненно, хозяину этого болота. Пройдя назад буквально с десяток шагов, он увидел чудовище, которое сидело на корточках в низкорослом камыше, упершись лапами в грязь и даже не затрудняя себя включением стелс-режима, разглядывало человека. Их разделяло с десяток метров неглубокой воды. «Пожрал уже, значит, – как-то отстраненно понял Егор, – ишь ты, не торопится». Кровосос, не схожий по размерам ни с какими другими видимыми до этого Бобром кровососами, действительно сыто рыгнул, как будто прикидывая, с какого места он начнет употреблять этого человека.
Возможно, его настроение можно было сравнить с настроением человека, съевшего основное блюда, какую-нибудь курочку, а теперь с ленцой ковыряющего зубочисткой в зубах, борясь с легкой икотой, разглядывающего десерт или корзину фруктов… мол, да… этот десерт я тоже… с удовольствием… съем. «До чего же ты, сволочь, огромен», – еще раз оглядывая мутанта, отцепляя гранату Ф-1 с пояса и выдергивая чеку, подумал Егор. Тем не менее дробовик, не отступая, смотрел в рыло мутанту. Кровосос недовольно забеспокоился, типа «ну что это еще за фокусы, что это за нежелание делиться вкусным содержимым?» Гляделки продолжались несколько секунд. Но, как известно, пересмотреть человека может только пустота. Мутант недовольно заерзал и, видимо, поняв, что разглядывать десерт так долго является признаком плохого тона, решил, так сказать, начать с вишенки. Привстав и глухо заворчав, он начал раскачивать мощный, налитый мышцами корпус из стороны в сторону, при этом его огромные когтистые лапы качались плетьми и стукались о бедра. Бобр продолжал движение, не зная для чего, обходя мутанта. На линии видимости между неадекватным кровососом, вероятно, переживающим особо романтичный период размножения, и сталкером, показалось зеленоватое свечение холодца. Островок редкого камыша, также разделившего мутанта и сталкера, внес свою лепту в развитие событий. Изменение видимости контура сталкера, вероятно, было расценено им, как попытка побега, и кровосос легко и неожиданно прыгнул с места в ту сторону, где он видел сталкера. Раздался выстрел, заряд картечи в полете приложил кровососа в морду, и тот, растерявшись такому подарку, приземлился перед сталкером, заваливаясь назад, в тот же момент дробовик выстрелил повторно, уже в грудь, и мутант, хрюкнув от растерянности и царапнув лапой воздух перед лицом человека, завалился в холодец.