Пояс плавно опустился на песок рядом с кинжалом, пройдя через плотную воду куда медленнее, чем упал бы в воздухе. Наверное, стоило не отстегивать кинжал, но какая теперь разница? Ей и взяться за оружие не дадут. Охранники принца смотрели на Джиад совершенно непроницаемыми глазами, зелеными, но не ярко-прозрачными, как у их господина, а словно выточенными из темного шлифованного змеевика. Так смотрели, будто она преграда, которую нужно отодвинуть с пути, чтобы пройти дальше. Ну, если их принц частенько так развлекается, заваливая кого попало, то им не привыкать…
Джиад обернулась, глядя на скалу. Кровь проливать здесь, значит, нельзя. А такое вот – можно? От страха и стыда ее затошнило, к горлу подкатился ком, руки дрожали – едва заметно, но она вцепилась пальцами в край штанов, чтоб скрыть это, и никак не могла себя заставить развязать шнурок. Да что с ней? Подумаешь – несколько минут потерпеть. Она ведь давно не девица, жрицам Малкависа дозволены любые удовольствия плоти, и никто не вправе их упрекнуть. Но вот так вот, силой? Как же мерзко! Мерзко от собственной беспомощности, от того, что чуть ли не впервые в жизни она совершенно ничего не может сделать. Наставники говорили, что редкая женщина за свою жизнь избегает насилия, но Джиад всегда думала, что уж ее-то это не может коснуться. С ее умением, ловкостью и покровительством великого бога… Но оказалось, что грубая сила троих ублюдков и морская глубина, из которой не сбежать, выше всего ее отточенного мастерства!
Отстегнув с пояса тяжелый меч и отдав его стражнику, иреназе несколькими взмахами хвоста подплыл совсем близко. Глянул в лицо Джиад. Протянул руку и кончиками пальцев прошелся по щеке, потом вниз, по шее к холмику напрягшейся груди. Джиад невольно отшатнулась, словно ее коснулась ядовитая скользкая гадина.
– Не дергайся, – процедил иреназе. – Ты моя, пока не отпущу.
Подтверждая, провел ладонями по бокам Джиад вверх, сдернул нагрудную повязку и погладил соски, не обращая внимания на ее отвращение, шевельнул хвостом, взбурлив воду вокруг них.
– Снимай остальное.
Странный у него был голос: вроде бы равнодушный, но под этой сдержанностью слышались ледяная злость и желание. Не то желание, которое Джиад привыкла видеть в мужских глазах, не плотская страсть, иногда обидная или противная, но понятная. Принц иреназе смотрел на нее так, словно больше всего на свете хотел бы не взять, а причинить боль, растоптать, уничтожить… Словно видел не ее, а кого-то другого. И ненавидел этого кого-то, как злейшего врага!
Снова закусив губу так, что боль мгновенно привела в себя, Джиад распустила шнуровку, стянула с бедер непослушную мокрую ткань, оставшись обнаженной. Помогая себе ногами, скинула сапоги, а за ними окончательно избавилась от штанов. На, смотри, тварь хвостатая!
В висках билась кровь, скулы сводило от бешенства и тяжелой ненависти. И когда властные наглые ладони легли на ее тело, Джиад просто стиснула зубы, уговаривая себя потерпеть. Ради Торвальда…
Наконец, взбив хвостом волну, иреназе отплыл. Джиад, распластанная на песке, уткнувшаяся в него лицом так, что кровь на прокушенной губе мешалась с песчинками, понимала, что надо встать. Встать, одеться, забрать обещанное. Но подняться не могла. Ее трясло, перед глазами плавали кровавые круги и полосы, а пальцы, сведенные судорогой, впивались в песок. Гадина! Тупая, наглая, мерзкая тварь!
– Так понравилось, что хочешь продолжения? – поинтересовался сверху ненавистный голос.
Снова закусив и без того кровоточащие губы, Джиад неуклюже поднялась. Выпрямилась, чувствуя, как от морской воды с каждым мгновением сильнее саднит между ног. Посмотрела в ледяную синеву полупрозрачных глаз. И увидела, как исчезает усмешка с губ иреназе. Покачиваясь, словно пьяная, глянула на перстень, так и красовавшийся все это время на пальце морского принца. Весь мир вокруг сжался до размера золотого ободка, а кровь перед глазами… Что ж, это всего лишь рубин в королевском кольце.
Иреназе молча стянул перстень с длинного белого пальца, швырнул к ногам Джиад на песок. Она так же молча натянула слипшиеся штаны и рубашку, на пояс только посмотрела – сил нагибаться за ним, а потом тянуть на себя никчемный кусок кожи совершенно не было. Кинжал, может, и взяла бы, но трезубец того из стражей, что так и висел рядом, качнулся предупреждающе. Ну и демоны с ним, с кинжалом. Вместо него Джиад подобрала перстень. Взяла в руки золотое гладкое кольцо, мрачно сверкнувшее кровавым, зажала в исцарапанной камнями и осколками ракушек ладони. Отступила на шаг, глянула на принца.