— Пора идти, — сказал он, допивая пиво.
Моряки допили свое.
Они вышли из таверны. С ножом здесь ходил почти каждый, но более тяжелое оружие привлекало внимание, так что топоры и мечи они держали под рубахами.
Таланта была маленьким городом. Значение ей придавал порт, вокруг которого естественным образом расположились многочисленные склады, торговые представительства, рынки, таверны и бордели для огромных толп моряков. Кроме того, рядом с военным портом выросли — с некоторых времен довольно малонаселенные — квартиры для офицеров и солдат морской стражи, которых, вместе со служившими при войске ремесленниками и урядниками, во времена расцвета империи было, наверное, больше, чем всех не связанных с армией жителей Таланты. Так что если бы столица Барьерных островов вдруг лишилась котурн, на которых стояла, — морской торговли и военного порта, — она в одно мгновение сократилась бы до размеров города, насчитывавшего тысячу жителей. И хорошо, если столько.
Китару и его морякам пришлось проделать довольно долгий путь по закоулкам портового района, прежде чем они углубились в улочки собственно Таланты; теперь их уже ждала куда более короткая прогулка.
Человек, посреди ночи негромко, но решительно стучавший в окно одного из спящих домов, не привлек ничьего внимания; кабаки в городе были открыты до утра, выпить же и загулять в каком-либо из них любили не только моряки — в городских домах тоже случались поздние возвращения… Однако хозяин, разбуженный в собственной спальне, не ожидал никаких гостей. Стук не смолкал, и домовладелец поднялся с постели. Со свечой, зажженной от другой, называвшейся «бледным огоньком» — медленно горевшей и почти не дававшей света, поскольку задачей ее было лишь хранить огонь, — он подошел к окну.
— Кто там? — спросил он.
— Ну наконец-то, — послышался в ответ раздраженный мужской голос с отчетливым армектанским акцентом. — Я договорился вчера с твоим сыном, господин, по поводу найма двух комнат и заплатил ему. Меня только что туда не пустили, твой сын, похоже, меня не узнал, ваше благородие. Я пришел пожаловаться и потребовать помощи. Это ты, господин, посоветовал тот дом. Мне теперь спать на улице?
Слегка приоткрыв ставню, домовладелец узнал пришедшего.
— Но… о чем ты говоришь, ваше благородие? — в замешательстве пробормотал он. — Тебя не пустили? Сейчас открою, погоди немного, господин…
Он затворил окно и направился к двери.
— Спи, — сказал он по пути, перехватив вопросительный взгляд проснувшейся жены.
Вскоре он уже стоял в распахнутых дверях. Раздраженный гость за порогом выжидающе смотрел на него.
— Говоришь, ваше…
— Это тоже делишки твоего сына, господин? — прервал его армектанец, показывая на темную внутренность дома за спиной хозяина, который удивленно обернулся.
Китар обхватил шею несчастного рукой и сдавил — а это он хорошо умел. Один из его моряков отошел от стены возле двери и ловко вынул свечу из ослабшей руки. Несколько мгновений спустя Китар, надев на голову снятый с домовладельца ночной колпак, оказался возле кровати, в которой лежала хозяйка. Она вопросительно подняла взгляд, щурясь в свете свечи, и получила деревянной дубинкой по темени. Китар снял тряпки, которыми было обмотано оружие, проверил, не убил ли случайно женщину, и, убедившись, что нет, вернулся в сени, где его ждали пираты.
— Положите его на кровать рядом с женой, — велел он, снимая ночной колпак и показывая на бесчувственного хозяина.