— То тогда, сто тысяч шлюх, как сказал бы покойный Броррок…
Слепая Риди, ходившая на корабле под названием «Гнилой труп», постучала по крышке стола.
— …будешь оказывать мне уважение. Ибо капитана, а к тому же мужа следует уважать. Скажешь своим морским конькам: «Там мой муж, и с вами я больше кувыркаться не буду. Он не дурак и знает, чем я занимаюсь, но если увидит, то шкуру спустит за наглость. И буду ходить с синей рожей». Так им скажешь. Если же муж все-таки прихватит тебя с кем-нибудь, то скажешь: «Прости меня, Китар».
Она молчала.
— Договорились? — спросил он.
— Нет. То есть — не знаю.
— А почему?
— Потому что ты еще не мой муж, — надувшись, ответила она.
— Все знают, что я твой жених. Кто-то из нас двоих не удержал язык за зубами, но уж точно не Раладан — он такой же болтун, как и твой Тихий.
— Это ты не удержал.
— Бывает, я напиваюсь. Может, и я. Наверняка хотел похвастаться.
— Гм?
— Что «гм»?
— Ты хвастаешься? Что ты мой…
— Хвастаюсь. Не стыжусь, а хвастаюсь. Что буду твоим мужем, а пока… жених — это тоже кое-что. Договорились, Рида?
— Ну ладно, — с неохотой ответила она.
Он хвастался, что он ее жених.
— Если так, то я слушаю. Начинай прямо сейчас.
Она не поняла, что он имеет в виду.
— Что начинать? Сказать что-нибудь?
— Именно.
Наконец она поняла и судорожно сглотнула, уставившись в пол.
— Хорошо. Прости меня, Китар…
— Ничего страшного, Прекрасная Риди. Я не знал, что ты отлично плаваешь. А что касается остального — может, это и неплохо, что мои парни увидели, кого я, собственно, беру в жены. Пусть оценят вкус капитана.
Она обрадовалась.
— Ну да! Только…
Он поднял руку:
— Только. И вполне достаточно. Здесь я на берег высаживаться не стану, поскольку мы слишком долго стоим на якоре, — сменил он тему, — и там наверняка уже полно королевских. Даже дартанцы не слепые и видят, какие корабли бросили здесь якорь. Возьму несколько парней, сойду на берег подальше, найду лошадей и вскоре буду в Роллайне. Я предпочел бы морем, но при таком ветре, прежде чем я обойду Малый Дартан… Все равно придется по суше. Снова привыкну к седлу, уже много лет в нем не сидел.
— Почему, собственно, Раладану нужен ты, а не я?
— Сайл тебе не говорил? Значит, забыл, — пожал плечами армектанец. — Спроси его, он скажет.
Они с Сайлом уже условились, что тому говорить.
— Раладану ты можешь потребоваться на море, — солгал он, даже не моргнув глазом. — Ты должна стоять на якоре там, где его высадила. Не знаю, что ему нужно, но Раладан человек неглупый, и если он говорит, что надо куда-то идти, значит, надо идти. Присмотри за моей «Колыбелью», ибо эскадра перейдет в твое подчинение, — приказал он.
— Присмотрю, конечно.
Этого он немного опасался.
— Собственно, все.
— Угу. Возьми с собой Сайла.
— Стоит ли? — Он задумался. — А может, и да.
Полуживой от страха второй заместитель Риди мог не выдержать груза тайны и все разболтать — разумнее было взять его с собой, особенно если она сама предлагала. Впрочем, прохвост знал армектанский, гаррийский и дартанский, к тому же умел писать и читать. Чем ему могло помешать присутствие такого помощника?
А кстати — что она такое с ними делала, кроме того что била кувшином? Ведь этот самый Сайл готов был штаны намочить, стоило ему вспомнить, что он обманул свою капитаншу. Китар решил выяснить этот секрет, как-нибудь деликатно спросить, нет ли у Риды, скажем, обычая кастрировать лжецов, когда они сладко спят? Знание ее системы наказаний и поощрений могло оказаться весьма полезным.
— Он тебе пригодится? — спросила она, довольная, что ей пришла в голову хорошая мысль.
— Сайл? Конечно.
Дело решилось быстрее и легче, чем думал. Может, весь этот утренний скандал, по сути, пошел ему на пользу?
— Что это?
Так всегда бывало с подарками-сюрпризами… Он купил его еще в Таланте, повесил на гвоздь и забыл.
— Это я купил тебе, наверняка понравится.
Оставив покрывало, она сняла подвешенную за ремешки на гвоздь сногсшибательную обувь, которая в забитой досками Таланте стоила, пожалуй, дороже, чем в Дартане. Котурны из легкого дерева возносили пятки на небывалую высоту, а пальцы опирались о землю. Кроме котурн, больше не было почти ничего, только придерживавшие ступню полоски и завязывавшиеся на лодыжках ремешки.
Он начал объясняться как мальчишка, как почти любой мужчина, пойманный с подарком в руках.
— Ты бегаешь босиком, но… у тебя есть и прекрасные платья… Я подумал, что иногда… Может, глупо…