— Кеса… — проговорил молчавший до сих пор Готах. Однако, похоже, он не слишком удивился.
— Если хочешь, оставайся, но я тебе не завидую. В том нет ничего приятного, я уже однажды оставалась, — напомнила она. — А теперь мне нужно решить кое-какие дела. Я улажу их и вернусь в этот дом, сад… и прежде всего к тебе, Готах. Идем, Хайна, покажу тебе комнату. И ты тоже иди, ваше высочество. Совместного ужина уже не будет, я велю принести вам что-нибудь в комнату, какую-нибудь легкую солдатскую «закуску» перед сном.
Кеса умела командовать. Она вышла, а за ней Хайна.
— Князь…
Раладан уже двинулся следом за женщинами, но остановился на пороге.
— Я не стыжусь, — сказал Готах. — Но мой гнев действительно уже прошел. Будь моим гостем этой ночью, ты мне не враг.
— Тоже поедешь?
— Поеду.
— Ее благородие Кеса наверняка будет рада.
— А ты нет?
— Да.
— Ту дурнушку, которая сегодня пострадала из-за тебя, зовут Сема. Вчера она впервые увидела мой дом, а сегодня впервые подавала… пыталась принести гостям угощение. Она очень гордилась и волновалась. Гости господина ее обидели, господин и госпожа не защитили… Думая о чем-то одном, мы порой совершаем множество мелких… но мелких только для нас подлых поступков.
— Что ты мне хочешь сказать, ваше благородие?
— Что когда-то я счел твои слова малодушными, а тем временем они были просто жизненными. Мудрыми. Слабые нигде не имеют никаких прав, их всегда обижают сильные, пусть даже просто мимоходом. Единственная их надежда — на более сильных, и именно они, более сильные, несут ответственность.
— Не знаю, господин, я не мыслитель, — сказал Раладан. — Пусть каждый делает то, что должен, не ища отговорок и оправданий. Ты позволил обидеть свою невольницу, я плохо забочусь о дочери… Вину следует искать в себе, не в других.
— Именно, честный пират. Именно это я и хотел сказать. И потому я с тобой поеду.
Раладан кивнул и вышел, ибо ему хотелось хорошо выспаться перед путешествием.
16
Слепая Тюлениха Риди устроила своим парням настоящий марш смерти.
По морям ходили и зимой, поэтому перед отправлением в путь матросы повытаскивали из своих мешков всевозможную обувь, которой пользовались в это не слишком приятное время года. Однако ботинки, скорее теплые, чем прочные, которые были хороши для хождения по палубе, быстро пришли в негодность. Босоногие, не привыкшие к долгим прогулкам моряки уже в первом встреченном на берегу селении готовы были перерезать всех крестьян, лишь бы только содрать у них с ног башмаки. Однако Риди никого убивать не позволила, не желая навлечь на себя гнев какого-нибудь отряда королевской стражи края, ибо именно это подразделение, по воле правительницы Вечной империи, патрулировало Низкий Громбелард. Перепуганные нашествием крестьяне наперегонки отдавали лапти, деревянные башмаки и прочее, что было у них на ногах, но, во-первых, подобной обуви оказалось немного, а во-вторых, не привыкшие к такому моряки мучились в ней еще больше, чем босиком. Быстро изнасиловав местных девушек, они двинулись дальше, к удивлению остолбеневших селян, которые столь милосердной банды никогда в глаза не видели — те, что порой спускались с гор, были намного хуже, ибо насиловали даже мальчиков, детей и старых баб, забирая все, что не было хорошо спрятано. А эти — лапти, и все?
Их проклинали издалека, ибо они наверняка принесли с собой нечто дурное, какую-то дрянь или иное несчастье. Хуже всего как раз с такими, которые неизвестно чего хотят… Лапти забрали, дети, мальчики и старые бабы им не по вкусу… Чтоб их всех чума поразила, чтобы их матери прокляли, а дети и внуки померли от голода в муках.
В конце концов решили, что за этими чудаками явно идет какая-то другая банда с более могущественным предводителем, и именно для нее все оставили. К вечеру селение опустело — жители собрали свои пожитки и сбежали в лес.
Риди ехала верхом — коня с немалым трудом забрали на борт «Трупа», потом перевезли обратно на берег. Бедное животное лишь каким-то чудом не переломало себе ноги. Сперва казалось вполне естественным, что капитанша не будет пешком шагать посреди дороги со своим раздутым животом, потом некоторые начали ворчать, что она едет со всеми удобствами — хотя местность была почти ровной, травянистой, изобиловавшей тенистыми лесами и ручьями, дававшими облегчение ногам. Хорошо видны были горы, но они поднимались где-то вдали, с правой стороны. Так продолжалось до тех пор, пока марширующие моряки не наткнулись на остатки дороги, соединявшей когда-то пограничную Акалию с низко расположенным, но уже горным громбелардским городом, Риксом. Риди не была уверена в том, что именно эта заброшенная дорога была целью ее поисков, но та вела в нужном направлении, и даже в случае ошибки они могли всего лишь дойти до склонов Узких гор не в том месте. Оставалось лишь выяснить, в какую сторону следует двигаться к перевалу Стервятников. Как бы там ни было, она добралась именно туда, куда и было нужно. Громбелард — даже Низкий — никогда не был ухоженным и дружелюбным краем, поэтому любой человек умнее пастуха сразу же сказал бы пиратской княжне, что она идет верной дорогой, ибо в этих местах та попросту единственная.