— Может, специально. Ты бы оставил за собой шестьдесят человек? Нет. Но столько — да. Вот только если две такие же банды стоят по другую сторону ворот… Тогда именно здесь, в воротах этого города, закончится наше путешествие. Кто пробьется?
— Ты, капитан. Пришпоришь коня и… может быть…
— Пришпорю коня и сломя голову помчусь в какие-то руины, где сидит неизвестно сколько таких? Столько же, что и в Риксе, или хотя бы в Бадоре? Даже слепой попадет из арбалета в тот барабан, что я таскаю перед собой вместо живота.
— Но ведь тебя он не убьет.
— Тра-ля-ля. Зато свалит с коня. Я переломаю себе руки и ноги. До меня доберутся. Станут ли они ждать до завтра, пока у Прекрасной Риди наберется молочко в сосках и серая муть в брюхе? Впрочем, я никогда не выздоравливала просто так! — Она щелкнула пальцами. — Пару месяцев назад, если бы мне повезло, я бы подожгла всю эту братию. А теперь двоих таких хватит, чтобы порубить меня на куски. И я буду тебе моргать, когда с земли поднимут за волосы мою голову.
— Хватит нести чушь, капитан.
— Ну так я спрашиваю, что делать, а ты… «Пришпорь коня», тоже мне придумал.
— Тогда сама говори, что делать.
— Убить их, — коротко ответила она. — Прогулка по прекрасному краю закончена. Кричать я не буду, так что пошли своих, пусть передадут ребятам. Спокойно входим между ними, а когда я крикну — мешки на землю, топоры и мечи в руки. Прижать их всех к стене по обеим сторонам ворот. Если вылезет изнутри какая-нибудь банда им на помощь, по крайней мере, все будут перед нами, а не с обеих сторон. И тогда я действительно пришпорю коня. Только я помчусь обратно, а вы либо справитесь, либо нет. В любом случае, одна толстая тюлениха исхода сражения не решит.
— Хороший план, — сказал Неллс, и, похоже, в самом деле так думал, поскольку хорошим ему казалось все, что не требовало хождения по горам.
План, впрочем, и в самом деле казался неплох. Прост как… сигнал к абордажу. То есть в самый раз для моряков, которым не по душе маневры и строй на манер имперской пехоты. Рано или поздно кто-то должен взяться за этих бандитов. А если вырезать одну — довольно большую по местным меркам — банду, другие могли задуматься. Риди была уверена в своих парнях. Она взяла с собой всю Гарду, оставив Мевеву девиц, настоящих матросов, разбиравшихся в парусах, и неудачников. В горы отправились самые лучшие. Это не была стая, годившаяся только для сражений с селянами… О нет…
Подчиненные Неллса передали морякам, о чем речь. Всем понравилось.
Отряд скорее тащился, чем шел, но хотя бы раз от него имелась польза. Времени хватало в избытке, не требовалось замедлять шаг или останавливаться, чтобы согласовать план действий. До ворот оставалось еще далеко. Риди ехала там же, где и всегда, в середине группы, окруженная Гардой.
Банда у ворот, похоже, и впрямь не имела враждебных намерений. На идущих смотрели скорее с любопытством, чем вызывающе или враждебно. Моряки вошли между двумя группами.
Тюлениха завизжала — тем легендарным визгом, от которого якобы выстреливали корабельные орудия. Парням с «Трупа» он был знаком, но ошеломленной толпе у городской стены — нет. Визг Риди насквозь пронизывал уши, и, прежде чем он успел смолкнуть, украшенные «кокардами Риди» верзилы схватились за мечи и топоры. Пятьдесят человек бросились направо и налево. Ридарета развернула коня и помчалась по опустевшей дороге назад, но вскоре остановилась, глядя на происходящее.
Впрочем, смотреть особенно было не на что. Толпу в двадцать с небольшим застигнутых врасплох горцев разнесли в пух и прах. Кто-то пустился бежать, но брошенный топор угодил ему в спину. Тут и там добивали упавших. Какой-то оборванец у самой стены пытался защищаться, но его тут же прикончили. Неллс крикнул, и несколько моряков вбежали в ворота, в которых даже не оказалось решетки. Риди рысью присоединилась к своим.
— Все, вежливость закончилась.
— Ха! — ответил Неллс.
Не обращая ни на что внимания, моряки стаскивали трофеи с ног убитых, поспешно меняя тесную обувь на более просторную, после чего почувствовали себя значительно лучше.
Бегом вернулся моряк с известием, что за воротами никого нет.
Риди знала эту улицу… трупы домов… Именно эта улица вела к большой площади, где когда-то находился рынок. А дальше… Дальше она тоже знала.
Она взяла такой темп, что матросам приходилось бежать трусцой рядом с идущим рысью конем.
Город ничем не отличался от Бадора. Почти ничем.
В боковой улице — вернее, в том, что от нее осталось, — замаячили какие-то люди.