— Капитан! — ревел Мевев. — Капитан!
Глядя на него, она выла, словно зверь, пока он не зажал ей рот рукой и силой не отволок в укромное место, а затем приказал доставить на корабль. С капитаншей подобное порой случалось — на его памяти в четвертый раз. Волноваться было не из-за чего.
7
Мой любезный и достойный друг!
Я охотно описал бы путь, который мне пришлось проделать, чтобы достичь цели, но это как-нибудь в другой раз. Догадываясь, с каким нетерпением ты берешь в руки это мое письмо, сразу пишу: ее императорское высочество поняла, сколь серьезными могут оказаться последствия принятого ею решения, и положительно отнеслась к моим просьбам. Громбелардская история, которую ты знаешь, полностью истинна: ты найдешь стража законов в Громбе, под развалинами здания, где когда-то находился Имперский трибунал. Мне известно, что ты знал Громб таким, каким он был во времена столицы, так что место это ты найдешь без труда. Не стану предупреждать об опасностях Громбеларда, поскольку ты знаешь их лучше меня. Вам потребуется многочисленный, хорошо вооруженный отряд готовых на все людей. Поскольку вы все равно в Ллапме, поищите таких в Дартане. После минувшей войны там полно тех, кому пришлись по вкусу приключения и трофеи, но от первых остались лишь воспоминания, вторые же они давно растранжирили. Подобные люди охотно согласятся поискать удачу в Громбеларде, раз уж в родном краю она обошла их стороной.
Я знаю, что нужные средства у тебя есть, но если расходы окажутся выше, чем ты предполагал, не забывай обо мне. Я все еще состоятельный человек. Правда, с собой я ношу лишь обычный кошелек, но по твоему требованию прикажу прислать из Сар Соа столько денег, сколько понадобится.
В заключение прошу извинить меня, достойный друг, за личную приписку, но я должен с кем-то поделиться надеждой: для меня еще не все потеряно. Знаю, ты поймешь, что я имею в виду. Поэтому вряд ли тебя удивит, что я послушаюсь твоего совета — даже приказа! — и откажусь от дальнейшей игры в мудреца Шерни. Не знаю, приняли ли меня Полосы, но если даже и так, то я отвергаю их дар, повинуясь велению как разума, так и сердца. Будь здоров!
Кеса положила письмо на стол и задумчиво посмотрела на расхаживавшего по комнате Мольдорна. В Ллапме, одном из самых богатых городов Дартана, да и всего Шерера, Готах не стал искать пристанища в частных домах — вполне хватило приличной гостиницы. Это была не Морская провинция… Правда, дартанские придорожные постоялые дворы считались худшими в Шерере, но в городах, напротив, предлагали все удобства — поскольку являлись в том числе и домами свиданий для дартанской элиты.
Шагов Мольдорна не было слышно — под ногами его лежал роскошный ковер.
— Ты им это прочитал? — спросила Кеса.
Готах знал, что имеет в виду его жена.
— Личная жизнь Рамеза их не касается, — сказал он вполголоса, как и она. — Я рассказал бы Йольмену, но не Мольдорну. Прочитал только начало.
— Умно поступил, — похвалила она. — Что ж, похоже, ты пользуешься искренним уважением супруга достойнейшей.
— Он еще им не является, — заметил Готах. — Верена, правда, так и не развелась окончательно с Рамезом, лишь приостановила брак на полгода, а потом еще на несколько лет. Если я верно считаю, примерно через год князь Рамез снова будет ее мужем. Разве что императрица вручит ему очередной документ о разводе… но, пожалуй, вряд ли. Судя по тому, что пишет Рамез, — нет.
— Гм… Осторожнее. Наш приятель Мольдорн хочет что-то сказать.
Она произнесла это все так же вполголоса, но намного отчетливее. Мольдорн должен был услышать ее слова — и услышал.
— Сарказм совершенно лишний, ваше благородие, — сказал он. — Мне говорить почти нечего, хочу лишь кое-что спросить, поскольку не все до конца понял. Стало быть, княжна Риолата Ридарета обо всем знает?
— Почти.
— О том, что может уничтожить символическую суть Ферена и тем самым вывести Шернь из равновесия?
— Да.
— И она знает, что ее ищут посланники?
— Я ей сказала. Однако я не говорила ей, кто я, в ее глазах я… кто-то из тех, кто вам помогает.
— Ты ей поверила? Доверилась ей?
— Да, ваше благородие, — очень холодно ответила Кеса, столь деликатно подчеркнув вежливое обращение, что лишь в ее устах оно могло прозвучать как упрек; с Мольдорном она никогда не была запанибрата. — Хочешь еще что-то узнать, господин?