Котов в Шерере было не слишком много — возможно, по причине недолговечности «супружеств», если можно так назвать неохотные и кратковременные кошачьи встречи, в итоге которых на свет иногда появлялся котенок, как правило, один. С тех пор как Шернь наделила котов разумом, они не особо плодились, и уж в любом случае не столь обильно, как мыши, кролики или люди. Готаха восхищала подобная умеренность и здравомыслие. Однако причина, по которой четвероногих разумных трудно было встретить, заключалась вовсе не в этом. Существовало множество мест, в которых коты по каким-то соображениям не появлялись и уж точно не жили, — почти весь Дартан, большинство армектанских городов и вся Морская провинция. На многих Островах существование котов считали чуть ли не легендой, привезенные же из разных портов рассказы моряков — байками.
В Ллапме кот был редкостью — а тем более тот, что лежал перед Готахом на столе.
— Ночное тебе приветствие, мудрец Шерни, — произнесло снежно-белое чудо голосом чуть менее хриплым и неразборчивым, чем обычно говорили коты, но Готах и без того понял, что имеет дело с кошкой. — Меня зовут К. Н. Васанева. Я пришла от королевы Дартана.
Коротко, с воистину кошачьей немногословностью.
— Ее благородие спит, я ее не будила, — добавила она, выпустив и слегка изогнув когти, что являлось молчаливым повторением кошачьего приветствия; не каждый человек удостаивался подобной чести.
— От королевы Эзены, — сказал Готах.
Коты никогда не понимали, почему людям приходится повторять каждое слово, а если даже и нет, то те повторяют их сами. Вошедшая в поговорку кошачья немногословность, о которой подумал Готах, была таковой лишь для людей… Между собой они общались иначе, действительно кратко; настолько коротко и сжато, что человеку трудно было их понять. Белая красавица, однако, ничем не выказала своего раздражения, лишь спросила:
— Историк?
Готах понял намек — что было не слишком трудно, ибо родовые инициалы перед именем носили всего несколько котов в Шерере.
— Кейла Нелос Васанева, — сказал он, огляделся в поисках стула и сел, ощущая себя в самом центре истории Дартана.
В течение веков Золотой Дартан являлся всего лишь первой провинцией армектанской империи. Но когда-то — как и сейчас — он был независимым княжеством. Менялись короли и династии, переносилась столица — но в любой столице и рядом с любым законным правителем появлялся кот, имевший право на инициалы двух необычных предков, Кейлы и Нелоса. Эти двое когда-то спасли монарха, выведя его ночью из осажденного могущественным войском лагеря. Перед Готахом, в его собственной комнате, лежала на столе самая высокородная кошка Шерера. Посланник уже успел услышать сплетню — даже почти новую легенду — о первой ночи после коронации, когда королеву Эзену напугало нечто белое, мелькнувшее в темной спальне.
«Я здесь, королева, — будто бы прозвучало во тьме. — Добрых тебе снов, а завтра ты мне скажешь, какие документы или секреты я должна для тебя украсть».
Васанева, как и ее предки, была королевской воровкой.
— Воровке королевы, пожалуй, не следует быть белой, — заметил посланник.
Никогда нельзя было сказать заранее, поймет ли кот шутку.
— Можно подумать, что она крадет сама, — промурлыкала кошка. — Или что королевский портной не мог сшить для нее вторую шкурку из черного бархата.
Готах рассмеялся.
— Рад познакомиться с вашим благородием, — посерьезнев, сказал он. — Для историка это важное событие. Ты ведь здесь не без повода.
Васанева оценила краткость посланника.
— Несколько новых людей на место других, изгнанных за какие-либо провинности, в личную свиту берут часто, — сказала она. — Но тридцать наемников кто-то вербует раз в год. Нужно проверить, кто вербует и зачем. Я проверила. И теперь приветствую мудреца Шерни, о котором королева сохранила добрые воспоминания. Я возвращаюсь с известием, что наемники отправляются в Громбелард. Но у меня есть для королевы и другие известия, пожалуй, достаточно важные. Я не понимаю и не люблю того, чем занимаются посланники, однако мне кажется, что порой это могут быть весьма серьезные дела. Расскажи мне о них, ваше благородие, ибо в моем докладе не должно быть ошибок, вызванных моим неведением.
— О каких делах ты говоришь, ваше благородие?
— Об агарской княжне и Предмете, который в ней сидит, а также о трех сестрах, которые являются отражением Ферена. Обо всем том, ваше благородие, о чем говорят супруги-посланники, когда думают, будто никто их не слышит.