- Я узнала о том, кем родилась, когда мне было пятнадцать. Родители погибли, меня забрала к себе бабка – та еще дрянь, скажу я тебе. Вечно норовила выговорить мне, что я совсем не такая чистокровная, не такая воспитанная, не такая ханжа, как она и все ее подружки. Постоянно упрекала меня в том, что моя мать была плебейкой. Знаешь, каково это, знаешь! – завизжала она мне в лицо. Вот гадина, я даже отвернуться не могу и плюнуть в нее тоже не могу, приходится слушать и молчать. Даже самой противно. – А потом появился Ар. Он мой родственник. Прадед или как-то так, мне без разницы. О нашем с ним родстве, я узнала, когда он поволок меня к ведьмам, чтобы сделать аборт. Раскричался тогда, что ему не нужны ублюдки без дара. А у меня только такие могли родиться, даже если папочка – маг.
Она скривилась и отошла от меня. Стало легче дышать, намного легче, но пошевелиться я все еще не могла, хоть и напрягалась изо всех сил.
- Тогда я и познакомилась с ведьмами. Они меня многому научили. Очень многому. Оказывается, моя бабка, дочь Ара, родилась пустышкой, как и я. И стала ведьмой. А потом, окрутила мага. Сильного, одного из членов совета. Да вот только ей не повезло, из двоих дочерей, только у одной был дар. И это была не моя мать.
Марина снова замолчала, обхватила себя руками и принялась расхаживать по кругу, старательно избегая линий пентаграммы. А я смотрела на нее и у меня волосы на затылке шевелились от этих откровений, им приказа или команды было ненужно – они сами о себе дыбом становились.
Но из всей этой исповеди меня заинтересовало только одно, вернее заинтересовало-то меня все, но вот непонятно было, какое отношение ко всем этим преступлениям имеет Ладислав Кантемирес. Неужели, я была права и он замешан? А ведь мне все в один голос твердили, что этот гад ни за что не будет мараться в крови, если ему это не выгодно.
Я очень внимательно прислушивалась ко всем откровениям Марины, пытаясь выстроить в голове логическую цепочку произошедшего, но пока получалось плохо. Ведьма не спешила раскрывать все карты. Она так и не призналась мне, кто участвовал в ритуале, ведь их было трое – людей в плащах, я это точно помню. Можно предположить, что Марина и Аарон работали в паре, тогда, кто был третьим? Это ведь должен был быть маг? Или нет? И почему я не изучила этот ритуал более детально? Как бы мне сейчас пригодился Ларкин, который всегда все знает. При воспоминании о Винсе, сердце предательски сжалось. Бедный парень, он пострадал из-за меня. Это я виновата в том, что с ним произошло.
Не спешила Марина и признаваться в убийстве администратора «Серебряной черепахи» и самого Аарона Бини-Кавальского. Я более ни минуты не сомневалась, что их убил один и тот же человек, слишком уж все сходится. Только как-то все это не логично получалось. Зачем было убивать родственника, который активно помогал с ритуалами? Аарон был магом и магом не слабым, Марина же, хоть и отняла силу у Линды и Николаса, не могла похвастаться такими навыками. Мне почему-то вообще казалось, что она использует не магию, а ведьминские навыки. Почему? Да потому что я и сама недавно узнала, что являюсь магически одаренной, но своей силой пользоваться не могу. А она стала магом совсем недавно, вряд ли так уж быстро научилась справляться со всеми этими выплесками силы.
Но, если дело обстоит именно так, тогда зачем все это? Или она не имеет отношения к смерти своего родственника? Снова вопросов больше, чем ответов и так много еще не ясно.
- Ну, все, пора, - пропела Марина и вышла из комнаты.
Я насторожилась, неужели все сейчас закончится? Перед глазами тут же всплыли фотографии тела Линды Маруанти. Стало тошно и страшно-страшно. Захотелось зажмуриться и представить, что меня здесь нет, что все это просто страшный сон. Но даже этого было не дано.
- Приготовь ее к ритуалу, - Марина появилась в сопровождении своего дворецкого или кто он там ей, непонятно.
Мужчина уже был облачен в длинную мантию с капюшоном – все так, как я видела в своем видении, только капюшон был отброшен на спину, а не закрывал лицо. Он медленно подошел ко мне, подхватил подмышки и поставил на ноги, затем начал раздевать. Медленно, предвкушающее так, премерзко улыбаясь мне в лицо. Расстегнул пуговицы на рубашке, провел ладонью по коже, вызывая непроизвольную дрожь отвращения, но только внутри – внешне все осталось без изменений. Снял с меня рубашку, обошел сзади и расстегнул бюстгальтер. Мое состояние можно было передать лишь одним словом – противно. Мне казалось, что все внутри сжимается от невыносимого отвращения, когда его ладонь скользнула вдоль позвоночника, погладила кожу на спине. Отвратительно, мерзко, гадко. А он наслаждался этим, продолжая касаться меня. Я не видела, но всей кожей ощущала его ухмылку, мне казалось, что от его рук я стала грязной, липкой и никогда уже не отмоюсь. Не удивлюсь, если эта сволочь еще и возбуждается от сознания полной власти над неподвижной и беспомощной жертвой. Он обошел меня, снова оказавшись впереди, его рука скользнула по груди, медленно сползла на живот, он засунул пальцы под ремень джинсов…