Пришла в себя скоро, перед глазами все еще плавала черные круги, в голове шумело, во рту отчетливо чувствовался привкус крови, так плохо мне еще никогда не было, и умереть никогда не хотелось больше, чем в эти минуты.
Где-то на периферии сознания я слышала отчаянную ругань Марины, которая на чем свет стоит, ругала своего помощника. Ее слова то всплывали, то терялись в том шуме, что стоял у меня в ушах, потому я не особо прислушивалась, лишь молилась в душе, чтобы это все побыстрее закончилось.
Скоро мне стало получше, круги перед глазами поредели, шум в ушах тоже немного ослаб, хоть и не исчез совсем, да и вывернутая рука болела уже не так сильно. Хотя, подозреваю, что это просто шок.
Марина стояла прямо у меня над головой. Ведьма тоже облачилась в балахон, точно такой же, какой был на ее сообщнике, и даже капюшон на голову накинула, правда сейчас, он не скрывал лица.
- Ну вот, сейчас начнем, - проворковала она, глядя мне в глаза и улыбаясь совершенно безумной улыбкой. – Прошлый раз это все Ар делал, но теперь его нет… Какая жалость, - она скривилась в притворной гримасе, а потом расхохоталась, откинув голову назад. – Он и не подозревал, что его ждет. Но, сам виноват. Я не его собственность. Да и зачем мне какой-то маг, если совсем скоро я получу целого дракона. Всего целиком.
Теперь мне уже не казалось, что она сошла с ума, я была в этом полностью уверена. Только вот интересно из-за чего все это произошло? Наследственное или в результате того, что неприспособленная ведьма получила силу двух магов? Кажется, Ларкин что-то говорил по этому поводу, когда рассказывал о ритуале.
Марина постояла возле меня еще немного, улыбаясь своим мыслям. Потом отошла куда-то, и в поле моего зрения появился ее сообщник. Он не сводил с меня предвкушающего взгляда, все это доставляло ему немалое удовольствие. Не удивлюсь, если он еще и возбудился.
Ведьма вернулась быстро. На этот раз она присела на корточки сбоку от меня, и в ее руке мелькнул нож. Все правильно, рисунки на теле надо вырезать, я очень хорошо изучила фотографии Линды Маруанти, а затем и тело Николаса. Сейчас то же самое ожидает и меня. Я мысленно напряглась, ожидая боли.
Марина наклонилась немного вперед и провела холодным лезвием по моей коже. Внутри у меня все оборвалось, я думала, что это будет последней каплей и молилась уже не столько о смерти, сколько о том, чтобы просто потерять сознание, уплыть в беспамятство и будь, что будет.
Но боли не было. Я чувствовала, как холодное лезвие скользит по моему телу, как оно разрезает кожу, оставляя за собой тонкий след, как порез набухает кровью и как ярко алая струйка медленно стекает вниз. И это повторяется снова и снова.
- Самое главное, - ворковала Марина, - это правильность линий. Если хоть одна небольшая погрешность – все, ничего не получится и придется начинать сначала.
От усердия она даже кончик языка высунула, и не отводила глаз от моего тела. Где-то сбоку, маячил ее сообщник, а я уплывала в беспамятство. Наконец-то.
Но тут, как в сказке, раздался резкий грохот, рука Марины от неожиданности дернулась, нож слишком глубоко вошел в тело, вызвав у меня мысленный стон – онемение и невосприимчивость к боли, видимо, подошло к концу. Ведьма выругалась, а в следующий момент просто отлетела куда-то в сторону.
Глава 30.
Дальнейшие события смешались в моей голове и просто проносились мимо. Видеть я почти ничего не могла, так как все еще не владела своим телом, но зато звуки…они… Треск, рычание, грохот, жуткий звериный вой, перемежающийся с диким человеческим криком – все это пугало меня до жути. А потом все закончилось, и в поле моего зрения оказался доктор Александр Варант собственной персоной.
Он был невозмутим, спокоен и только сжатые в тонкую линию губы и потемневшие глаза выдавали все страсти, что кипели внутри моего спасителя.
Алекс присел на корточки и внимательно рассматривал линии пентаграммы, не обращая никакого внимания на меня. Совсем близко раздался звериный вой, от которого оборвалось сердце, столько боли в нем было, столько животного желания, что я вдруг отчетливо ощутила, как у меня волосы зашевелились. Сами по себе, второй раз за сегодняшний день. Александр встрепенулся, резко поднялся и исчез из поля видимости, до меня донесся только его голос:
- Выйди отсюда и приведи себя в порядок, - он говорил жестко, сурово, словно приказы отдавал. Затем послышался странный звук, будто кто-то тащил за шкирку собаку, а она упиралась, выла и царапала пол когтями, резкий звук удара и все стихло, а Александр Варант вернулся к разглядыванию линий пентаграммы.