— Закурить не будет, земляк? — с усмешкой спросил самый высокий из громил. Пока Николай думал, что ответить, двое обошли его с боков. Ответить Николай не успел, в разговор вмешалось новое действующее лицо. Из-за спины Николая раздался спокойный, уверенный голос:
— Шли бы вы, ребята, домой. А то, не дай бог, случиться с вами чего.
— Сам вали отсюда, дядя. А то что-то нехорошее может случиться именно с тобой, — вожак кивнул головой и последний из четверки, до этого державшийся позади, молча скользнул навстречу говорившему. Николай отнесся к появлению нежданного избавителя совершенно равнодушно. «Ну вот, еще кто-то влип», — подумал он, даже не оглянувшись посмотреть. Однако события развивались совсем не по стандартному сценарию: послышался звук удара, затем сверкнуло так ярко, что стали видны все листики на ближайшей березе, и в поле зрения Николая появился напавший на неведомого прохожего. Он шел нетвердо, постанывал и закрывал руками глаза. Глаза самого высокого округлились от удивления и налились кровью, что было заметно даже в сумраке. Но сделать он ничего не успел, кусты за его спиной зашевелились, и оттуда появилось еще одно действующее лицо: маленький коренастый человечек, глаза которого закрывали, несмотря на вечернее время, солнечные очки.
— Назад, придурки. Не трогайте его ни в коем случае, — здоровяки дисциплинированно подхватили под руки пострадавшего товарища и быстро отступили к кустам, где и скрылись во мраке. — А ты, Ранмир, еще поплатишься, — прошипел коротышка за спину Николая, — и тоже исчез за пологом вечернего сумрака.
Только тут Николай смог преодолеть сковывавшее его оцепенение и обернулся. За его спиной, под темной елью, стоял высокий, стройный мужчина и улыбался. В позе его чувствовалась уверенность и внутренняя сила. Возраст его Николай определить сразу не смог: седые волосы на голове и борода говорили о зрелости, но легкость движений и ясные, молодые глаза наводили на размышления о ранней седине.
— Что, напугали они вас? — спросил мужчина.
— Нет, не успели. Спасибо вам.
— Не за что. Пойдемте. Нам по дороге. А они больше не вернутся.
Николай послушно шагал по тропинке за своим спасителем, гадая, откуда он взялся в столь поздний час в парке и чем смог напугать четверых здоровенных бандитов. Никаких рациональных соображений придумать не удалось, на бегуна или собачника, что иногда встречаются под сенью деревьев парка, он не тянул, оставалось поверить в счастливый случай, что свел Николая с чемпионом по карате.
Когда грунт под ногами сменился асфальтом, а впереди замаячил гриб троллейбусной остановки, новый знакомый повернулся к Николаю:
— Теперь мне в другую сторону.
— Еще раз спасибо вам, — протянул руку Николай.
— А, ерунда. Если вам действительно нужна будет помощь, то найдите меня, — в ладонь Николая легла карточка плотного картона, — всего хорошего.
Николай наклонился так, чтобы свет фонаря падал на визитку, и прочитал: Волков Анатолий Иванович. Центр эзотерических исследований «Вартекс». Директор. Далее следовали адрес, телефон, факс, электронная почта. «А почему тот, маленький, назвал его Ранмиром?» — удивился Николай, но когда поднял голову, то улица была пуста, Волков исчез.
Вернувшись домой, Николай совершенно случайно обнаружил, что квартиру обыскивали. Вещи в шкаф незваные гости сложили немного в другом порядке, чем это делал он сам. Тут хозяин добрым словом помянул свою, обычно несвойственную холостым мужчинам, аккуратность, и тщательно осмотрел квартиру. Удалось найти еще ряд следов обыска: малозаметные швы на обивке мебели, свежие царапины на ящике со старыми вещами, в который Николай не заглядывал уже давно — его явно открывали ножом. Но ничего не пропало, и Николай, удивленный и немного напуганный, отправился спать.
Глава 4. Дракон и солнце
К ногам презренного кумира
Слагать божественные сны
И прославлять обитель мира
В чаду убийства и войны.
Следующим утром после нападения, во время поездки на работу, Николай обнаружил за собой слежку. Соглядатаи не скрывались совсем, — не заметить двух мужиков в карикатурных плащах и шляпах было просто невозможно. Ходили они за Николаем постоянно, контролируя все перемещения по городу. Слежка нервировала, пару раз он пытался избавиться от нее, но безрезультатно. Пересаживаясь из автобуса в автобус, из метро на трамвай, он отрывался от топтунов, но новые, или те же самые, встречали у входа в дом или на работу. Но нападений и обысков больше не было, и Николай быстро привык к наблюдению, не обращал на него внимания, разве что не здоровался со шпионами, выходя из дома. Гораздо сильнее, чем слежка, беспокоили Николая сны, что начались со дня прочтения первой главы «Безумной мудрости». К книге он с того дня не притрагивался, но фантасмагорические видения терзали каждую ночь. Кошмары были полны пламени. Николай видел и ощущал себя куском металла в горне. Фонтаны огня опаляли его тело, меняя свой цвет от красного к желтому, от синего к фиолетовому, металл растекался. Чувствовать себя кипящей сталью было больно, Николай просыпался весь в поту, каждый раз в ужасе мерил температуру, не начался ли жар. Неделю терпел, надеясь, что все пройдет само, но потом не выдержал. Отыскал визитку, подаренную ему после памятной встречи в парке и позвонил.
— Слушаю вас, — такой профессионально вежливый голос может принадлежать только высококлассной секретарше.
— Добрый день, — слегка робея, сказал Николай. — Можно Анатолия Ивановича к телефону.
— Секундочку, — в трубке мелодично замурлыкало, потом щелкнуло, и знакомый уже баритон произнес:
— Да, Волков у телефона.
— Здравствуйте, Анатолий Иванович. Вы меня, наверное, не помните. Мы с вами познакомились в очень необычных обстоятельствах, неделю назад, — Николай понес ту чепуху, которую несут обычно люди, пытаясь начать разговор с плохо знакомым собеседником.
— Ну что вы, конечно помню. Рад, что вы позвонили. Эти негодяи к вам больше не приставали?
— Нет, все хорошо, — ответил Николай. Голос Волкова звучал приветливо, радость по поводу звонка выглядела вполне искренней, но что-то мешало Николаю полностью довериться психологу, что-то кололо глубоко в сердце, портя все представление о собеседнике. Но сны сильно досаждали, обратиться больше было не к кому, и Николай продолжил разговор, преодолевая внутреннее сопротивление: — Меня другое заставило вам позвонить.
— Что именно?
— Сны, очень странные сны.
— Сны? Да, с этим я смогу вам помочь. Почему бы нет? Приходите, потолкуем. Когда вам удобно? Завтра в пять устроит? Отлично. Ах да, я же так и не спросил, как вас зовут, вот балда, — чувствовалось, что Волков улыбается. — Огрев Николай Сергеевич, очень хорошо. Тогда до завтра.
— Всего хорошего, — Николай положил трубку. Ощущение гадливости не проходило, на коже после разговора словно остался липкий противный налет. Видимых причин к таким ощущениям не было, и Николай постарался выкинуть все глупости из головы, обратившись к работе.
Утро и день следующего дня прошли под знаком ожидания. Слежка была на своих местах, в больнице все шло по порядку, но нетерпение было таким, что Николай просто не мог нормально работать. Хорошо, что на тот день не назначили операции. Около полудня он сдался, перестал ловить за хвост выпадающие из рук обязанности, отложил недописанную историю болезни, и отправился в библиотеку. Для маскировки пришлось взять с собой общую тетрадь, ручку. В читальном зале Николай выбрал несколько толстых англоязычных журналов, среди которых и замаскировал рукопись «Безумной мудрости».
Гравюра перед второй частью книги, перед «Рассуждением о разложении», была не менее интересна, чем перед первой. Орел на ней терзал льва на фоне равнины, заваленной человеческими костями настолько густо, что почти не было видно земли. Особенно живописно смотрелись кучи черепов, холмиками разнообразившие плоский рельеф. Кости на переднем плане были прорисованы так тщательно и верно, что вполне годились бы для анатомического атласа. Тот, кто рисовал, явно знал толк в анатомии, и не раз видел человеческий костяк в натуре. Правее и выше битвы царя воздуха с царем зверей из земли вырастало цветущее дерево, судя по форме цветов и листьев — акация. Поле рисунка справа и слева ограничивали огромные свечи, в рост животных, стоящие в огромных фигурных канделябрах. Подивившись напоследок фантазии художника, ведь орел явно одолевал, Николай перешел к тексту. Начиналась глава с выписанного крупными буквами лозунга: «Horrida mentis purga tenebras». «Освободи дух свой от гнетущей тьмы» — призывал автор и продолжал далее более спокойно: