Когда меня выносили из темной и сырой пещеры, что находилась под дворцом, вдохнул свежий прохладный воздух. Я еще жив… Не могу больше здесь находиться, попробую вновь убежать, как-только исцелят раны.
Отец никогда не успокоится, пока не добьется результата. А хочет он расширить мой резерв, или открыть во мне древнюю скрытую магию. По его словам я обязан ее пробудить, чтобы прикрывать старшего брата, будущего Правителя, и защищать его ценой своей жизни. Именно для этого я появился на свет. Но методы пробуждения силы очень жестокие, страшные, и убийственно болючие. Я даже пару раз практически умер, избитый до такой степени, что пришлось вызывать несколько целителей, чтобы моя душа не отделилась от тела, но исцелили. А на восстановление ушло несколько месяцев. Конечно все задавали вопросы отцу, почему я в таком состоянии, только ему ничего не стоило подправить воспоминания целителям и свидетелям. Так что, об истинном положении дел, никто не знает. Перед всеми, Правитель Раш, любящий и заботливый родитель.
— Выпейте зелье. — трое эльфов принялись меня исцелять. Ран было слишком много, и очень глубоких, потому вскоре они выдохлись, и на замену им пришли другие пятеро, потом еще двое. Наконец, на теле не осталось и следа от ночных пыток. Перед рассветом, я силой заставил себя подняться, и тайными ходами убежал в сторону площади, к Кузнице. Привалившись на нее, я расплакался. Да, наверно это по-детски, и не по мужски, но так плохо.
— Наблюдатели, если слышите, спасите, не могу больше… — прошептал я.
— Зорс? — услышал я удивленный голос.
— Ника?
Глава 11
Когда спускалась с крыши, заметила удаляющийся серый плащ Инена. Кто-то подслушивал и видел мое выступление. И почему он не обнародовал свое присутствие? Да какая собственно разница?!
Для начала мне стоит хорошенько подкрепиться и освежиться. Пока никто не видит, я перенеслась в гостиничный номер к Шейне.
Внезапным появлением я ее здорово напугала. Она решила, что мой двойник снова пришел попытаться убить. После небольшого диалога, Шейна успокоилась, и стала расспрашивать о моей силе. Я промолчала, лишь загадочно улыбнулась и потопала в купальню. Уже нежась в горячей душистой воде, решила, что пора изучить законы и историю Феоса.
Конечно, я не собиралась «читать», точнее слушать все разделы, меня интересовало передача правления и сама корона. Хорошо, что мой артефакт имеет «поисковую систему» по ключевым словам. Естественно, Библиотека выдала огромное количество литературы, но они все были старые, нового свода законов я не обнаружила. Пришлось пробежаться глазами, и некоторая информация меня заинтересовала. Оказывается, понятие унаследования «престола» нет. Повелитель не может передать корону своим детям в том случае, если артефакт-корона не сочла того достойным править землями фениксов.
Почему же тогда Силас сказал, что унаследовать корону должен брат Вилинда? Может сам Повелитель и убил родственника и уничтожил артефакт корону, чтобы занять его место? Звучит логично, но так ли это на самом деле? Непонятно.
Книга показала иллюстрацию этого самого артефакта. Шикарная золотая корона в виде феникса, с гордо вытянутой шеей и расправленными крыльями, а его длинный хвост создан из самых настоящих перьев птицы. Наверно это перья последних потомков, которые еще могли обращаться во вторую ипостась.
Откуда этот артефакт взялся никто не знает, сведений нет. Или просто у стражей не имелось подходящей книги, все-таки это тайны другой расы.
Воспроизвела недавний снимок, сделанный в галерее замка, рассматривая портреты предыдущих Повелителей и кое-что стало сходиться.
Изучение информации заняло у меня от силы минут десять. Терять времени нельзя, быстро высушив волосы, и представив тот же костюм, поспешила вернуться в тюрьму. Боже, как же это звучит… странно.
Половина еды, что всучила моя семья была уже съедена. Народу много, а магию пострадавшим и жизненную энергию восполнять надо.
Вошла в общий зал, и вытащила из пространственного кармана продукты. Кушала вместе со всеми, но очень быстро. В этот момент ко мне подошел отец Лилены. Он еще немного хромал на правую ногу. Его побил Пират, когда он попросил помочь его жене с сильным приступом. Некогда синий сюртук стал почти черным и ободранным, седые перья и волосы слиплись, а глаза, такие же, как и у дочери, фиолетово-черные, уставшие, измученные и виноватые.