— Доброе утро, — чуть насмешливым тоном произнесла девушка. — Как самочувствие?
Она вела себя так, будто мы с ней были давным-давно знакомы. Вот только я ума приложить не мог, где бы мы с ней могли познакомиться. А главное — когда.
— Спа… Кх-кх-х… — разговаривать с пересохшим и обложенным горлом, оказывается, совсем не просто. Я откашлялся, и предпринял новую попытку. — Спасибо. С учетом всех обстоятельств — кажется, неплохо. Где я? И кто ты? Как я сюда попал?
— Я — Скайлер, мы в Красной зоне, в одном из моих временных убежищ. Я нашла тебя в развалинах, и ты был очень плох. Настолько, что даже не думала, что выживешь. Ты был почти трупом. Сказать по правде, я сначала решила, что ты — труп и есть. Весь в кровище, броня — в лохмотья… Еще и обломком приваленный. Но ты начал бредить и метаться, и я подумала, что нужно попытаться тебе помочь. Сначала боялась навредить, но потом поняла, что хуже уже не будет. Кое-как вытащила и приволокла сюда. А ты пошел на поправку. Крепкий ты парень. Девять из десяти такое не пережили бы.
— Спасибо, — растерянно проговорил я. «Был почти трупом»… Хм. Вообще-то, не думаю, что даже один из десяти выжил бы после такого. Я ведь реально умирал. А сейчас действительно вполне неплохо себя чувствую. Удивительно.
— Сколько времени прошло?
— С какого момента? С того, как я тебя нашла? Или с того, как ты валяешься здесь?
— С момента взрыва. Взрыв в шахте. Ты его слышала?
— Ха, еще бы его не слышать! Его половина Полигона слышала, — усмехнулась Скайлер. — Я и пошла посмотреть, что там рвануло. И нашла тебя.
— Так сколько?
— Четыре дня. Первые двое суток ты лежал трупом, кажется, даже дыхания не было. Лишь иногда вздрагивал. А потом начал стонать и метаться. Тогда я и подумала, что, может быть, еще выкарабкаешься.
В желудке снова заурчало, и я невольно перевел взгляд на мясо, кусочками нанизанное на ветку и лежащее сейчас на камнях, в стороне от костра. Мне почему-то стало неловко.
— Боюсь, что мясо тебе нельзя, — перехватила мой взгляд Скайлер. — С такими ранами… Не знаю, что у тебя там за модификации, но, кажется, они тебя реально с того света вытащили. Тебе пока бульона бы…
— Я бы все же предпочел мясо, — проговорил я, сглатывая слюну. — Даже если это станет последней едой в моей жизни.
— Понимаю, — хмыкнула она. Прозвучало это снова слегка насмешливо, но не обидно. — Погоди. Давай сначала посмотрим, как там твои раны.
Скайлер поднялась с камня, служившего ей сидением, и направилась ко мне. Пока девушка приближалась, я смог ее рассмотреть, как следует.
Роста она была невысокого, примерно мне по плечо. Ладную фигурку под накидкой облегала странного вида кольчуга, в каждую ячейку которой был вставлен маленький кристалл. Кольчуга опускалась чуть ниже бедер, темные штаны обтягивали стройные ноги, заправленные в высокие, почти по колено, ботинки с магнитными застежками по всему голенищу. Ни разгрузочного жилета, ни брони на девушке не было.
Подойдя к импровизированной лежанке, Скайлер откинула тонкое, блестящее одеяло из базового комплекта выживания, и только в этот момент я осознал, что лежу абсолютно голый. Меня опять охватила неловкость, но девушка, не обращая на это внимания, отлепила пластырь у меня на груди и отогнула край марлевой салфетки, закрывающей рану.
— Хм. Понима-а-аю… — задумчиво проговорила она. — Точнее — ни черта не понимаю. Как так-то?
— Что ты имеешь в виду? — я попытался повернуться, чтобы увидеть, что ее так заинтересовало, но легкое одеяло при этом движении едва не соскользнуло с бедер, и я замер, ухватившись за него.
— Погоди, — девушка слегка прикусила губу, и занялась повязкой на животе. Сняв бинт, она опять заглянула под салфетку, и опять издала удивленный звук.
— Да что там такое?
— Сам посмотри, — пожала она плечами, и отошла на шаг. — Не волнуйся, я отвернусь.
Я попытался сесть на лежанке. Не без труда, но мне это удалось. Вообще, наверное, сказав, что чувствую себя неплохо, я слегка погорячился. Ощущения были, как после затяжной, тяжелой болезни. Мышцы гудели, по телу разливалась слабость… И безумно хотелось есть.
Посмотрев вниз, я увидел четыре марлевых салфетки, закрепленных на теле скотчем. Одна — на груди, три — на животе. Я вспомнил морфа, дырявящего мое тело костяными клинками, и вздрогнул. Дерьмо. И правда, как я выжил?