Выбрать главу

Картер положил фотографию лицевой стороной на стол и взял из пачки следующий снимок.

На нем пещера была снята гораздо более крупным планом. Края отверстия в скале были неровными, изрезанными. Чуть в стороне от входа в пещеру видны две головы в масках с дыхательными трубками. На обратной стороне было написано: «Вход в пещеру». Это и так было ясно, но в скобках добавлено: «Ты не знал, что я умею нырять с маской и ластами?» Картер улыбнулся. Нет, он этого не знал.

На следующих нескольких снимках пещера была сфотографирована изнутри, освещенная мощным фонарем. Влажные стены сверкали в лучах фонаря, словно пирит и алмазы. Но никакой окаменелости Картер пока не увидел.

Он взял еще один снимок, и тут у него перехватило дыхание. В резком, ярком свете фонаря, едва видимого в левом верхнем углу фото, Картер разглядел кости, окаменевшие в горной породе. Он видел тысячи фотографий со всего света с изображением окаменелостей, но никогда прежде не видел ничего подобного. Как ни странно, первое, что пришло ему на ум, была фреска Микеланджело «Страшный суд» в Сикстинской капелле. Когти (или пальцы?) этого ископаемого, длинные, скрюченные, вызвали в памяти изогнутые фигуры из ада, созданного воображением художника. Казалось, будто это существо (Картер поймал себя на том, что употребил то же самое слово, что и Руссо) испытывало страшные мучения и всеми силами пыталось освободиться. Была видна только часть его конечности, даже только ее контуры, больше ничего. Но Картеру и этого хватило — он был в высшей степени взволнован.

Еще несколько снимков, сделанных под разными углами, ничего полезного об окаменелости не добавили. Остальные части ископаемого были погребены под слоем породы. На следующей серии снимков выступающая из породы окаменелость была самым тщательным образом укрыта, а рабочие в мокрых гидрокостюмах занимались тем, что фактически извлекали часть стены пещеры. Они просверлили множество отверстий, потом работали отбойными молотками и электродрелями. На предпоследнем снимке — небольшой научно-исследовательский корабль, на корме которого стояла мощная лебедка, увозил от пещеры каменную глыбу, закрепленную на платформе из шести больших желтых понтонов. Руссо и второй ныряльщик, сняв маски, в мокрых гидрокостюмах стояли на понтонах по обе стороны от камня, положив на него руки и широко расставив ноги. Ни дать ни взять — охотники на крупного зверя вместе со своим трофеем.

На последнем снимке каменная глыба находилась в каком-то дворе под пластиковым навесом. Похоже, ее поддерживал десяток стальных домкратов. На обороте снимка Руссо написал: «Двор здания биологического факультета, Римский университет». Затем были приведены данные о материале: «Глыба с окаменелостью. Размеры: длина — 3,5 м, ширина — 3,5 м, толщина — 2,5 м». Если пересчитать в футы, получалось что-то около десяти на десять и на семь. Вес глыбы составлял одну тонну и двести пятьдесят килограммов, то есть примерно три тысячи триста фунтов. По всем стандартам — массивный, тяжело транспортируемый материал.

Картер положил последнюю фотографию на стол и снова взял письмо Руссо. Последняя строчка звучала так:

«Я глубоко убежден в том, что необычные характеристики этого материала позволяют предположить, что он крайне важен с научной точки зрения».

Будто бы это и так не было ясно.

Картер снова откинулся на спинку кресла и посмотрел на часы. Оказалось, что уже почти полночь. Тут его взгляд опять привлекло фото, сделанное в пещере, — то самое, на котором были видны когти или пальцы существа, пытавшегося, казалось, выбраться на волю из камня. Картер понял, что уже не сможет выбросить из головы этот образ. Он встал, выключил настольную лампу, но прежде, чем уйти в спальню, перевернул фотографию.

«Зачем я это сделал?» — подумал он, испытывая смутное недовольство собой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Наверное, тебе трудно сейчас, — сказала доктор Нойманн, соединив кончики пальцев и устремив на Эзру изучающий взгляд. — Вернулся домой после стольких лет… Как у тебя все складывается?

Как у него все складывалось? «Хорошо», — подумал Эзра, лишь бы только его оставили в покое и он мог бы заняться своим делом.