Он везде чужой. Особенно в этом мире.
Ничего не меняется, все как всегда. В любом случае, Лидия не принадлежит ему. Да и никогда не смогла бы стать его парой.
Как только силы вернутся, он оставит ее и уйдет.
Сетх не знал куда. Здесь у него нет дома. Ни друга. Неожиданно этот мир показался ему пострашнее Азмодеи.
«Чего паникуешь? Или там или здесь, от перемены мест слагаемых сумма не меняется».
Всегда сам по себе. По крайней мере, здесь ему не нужно беспокоиться об Азуре и Нуаре.
Но когда он подошел к Лидии, а она даже не посмотрела в его сторону, Сетх понял, что существует боль посильнее пыток.
Видеть боль в глазах Лидии и знать, что именно он причинил ее.
Солин врезал кулаком по прозрачной двери, понимая бесполезность этого занятия, но он не мог просто стоять и ничего не делать.
За его спиной расхаживал Мадок.
– Ты этим ничего не добьешься.
– Зато мне слегка полегчало. Плюс это удерживает меня от желания выбить из тебя дерьмо. Поэтому будь благодарен, что я сейчас колочу дверь, а не твою башку.
– Пофиг!
Проигнорировав его, Солин оглядел небольшую группку, запертую вместе с ним в клетке. Помимо Мадока здесь были Деймос, Фобос, Зет и Дельфина. Такое чувство, что они заперты в этой дыре несколько дней.
Черноволосые и голубоглазые, как и он, Мадок с Зетом. Близнецы Деймос и Фобос, предводители Долофоней, которые сейчас преследуют Лидию.
У Дельфины были редчайшие для Ловцов снов светлые волосы.
– Мы должны выяснить, кто нас предал, – в сотый раз повторила она.
Солин зарычал:
– Мы возвращаемся к этому снова и снова. Мне плевать на твоего предателя. Единственное, чего я хочу – выбраться отсюда. И желательно до того, как убьют Лидию.
Хотя, по крайней мере, есть одно утешение. Раз они все его сокамерники, среди запертых в ловушке нет предателя.
«Но тогда кто? Кто из богов настолько туп?»
Деймос потрепал его по плечу.
– Мы успеем вовремя к ней добраться.
– А если нет?.. – Сама мысль, что он ее потеряет, приносила нестерпимую боль. Лидия была для него всем. – Страж сказал, что убьет ее сегодня, если я не вернусь.
Сидевший на полу Фобос поднял голову с колен.
– Может, он снова затянет тебя в Азмодей, и ты сможешь найти ее.
– Точно, – согласился Деймос. – Как он сцапал тебя в прошлый раз?
– Во снах. Отправил наживку и заманил меня в ловушку.
Деймос выругался. В плену они лишены своих сил. Даже способности путешествовать во снах.
«Мы все в полной заднице».
– Давайте подумаем о светлой стороне, – сказал Фобос и покосился на Дельфину.
– Наверняка, очень скоро Джерико заметит отсутствие жены. Вот тогда он найдет нас и разнесет дверь к едреням.
– Он прав. С моим малышом шутки плохи.
Это точно. Сын бога военного ремесла и богини ненависти Джерико поистине грозный бог.
И все же, Солин видел разукрашенное лицо дьявола и прекрасно знал, на что тот способен.
И сейчас в руках того животного его дочь. И ему ни известно, что Страж с ней делает.
«Держись, малыш. Я приду за тобой. Клянусь».
Солин лишь надеялся, что враги не убьют его раньше.
Глава 16
Лидия стояла у панорамного окна в своей новой спальне в шикарном доме Маахеса и любовалась самым красивым видом в мире. Хозяин дома не шутил, что его владение расположено в уединенном месте.
Правда он забыл упомянуть, что особняк находится в центре острова, также ему принадлежавшего. Лидия всегда любила смотреть на море, но это...
Просто нет слов. Чем-то напоминает дом Солина в Греции.
Лидия не могла выбрать, какой из видов лучше.
Однако наслаждение от пейзажа было бы еще сильнее, не будь она так зла на Сетха.
«Негодяй. Неужели я и вправду столь безобразна, что он не смог меня поцеловать?»
Лидия не знала, почему ее на этом заклинило, но реакция Сетха растоптала ее самооценку, которую и раньше нельзя было назвать высокой.
Виной всему огромные, странного цвета глаза. Один из бывших парней даже признался, что порвал с ней, потому что она напоминает кукольного тролля с большими жуткими глазищами... от которых мурашки по коже.
Лидии хотелось прибить Сетха за то, что он пробудил боль, которую она обычно скрывала в сердце.
«Я не йо-йо, приятель».
Она устала от попыток разгадать его вечно изменчивое настроение, понятное лишь ему одному и лишенное всякой логики.
«Ч-ч-черт, как же можно так бесить?! И какого дьявола творится в его комнате?»