Годы шли, и предсказания горца превратились в легенды. Люди народа озер предали забвению память о своем тяжком долге, посвятив свою жизнь земледелию и ремеслам. Но выбитые в камне слова все еще передавались из поколения в поколение в народе гор. Его берегли как зеницу ока в храме, что был выстроен в том самом месте, где жил отшельник-пророк. Тайна эта никогда не покинула бы сего храма, если бы не проснулась в одном из монахов жажда власти и господства, загорелись его глаза желанием управлять гигантами и владеть миром. Он выкрал писание и покинул свою обитель.
Очень скоро он возвысился в своем народе, не ведающем об ужасном его плане. Собрав вокруг себя преданную армию, хитрый правитель решил найти чудесного сына народа озер, чтобы получить власть над вратами бездны. И вот уже тридцать лет захлебываются земли его врагов в крови. Ищет Гиор по всему миру отрока, которому подвластны гиганты. Его не страшит ни старость, ни смерть, он одержим жаждой власти. Но нас не покидает надежда, страж вспомнит свое предназначение и не допустит освобождения титанов. Конец истории, Сайдан, пора спать.
Седой старец медленно поднялся из резного кресла и задул лампадку на столе.
- Деда, дед, это ведь все сказки? – худой мальчик выскочил из своей кровати и волчком закрутился у ног старца.
- Сайдан, ложись спать! - Сказал нетерпеливо старец. – Конечно сказки. Эту историю мне рассказывал мой дед, а я рассказываю тебе, так заведено в нашей семье.
- Деда, а дед, а чем все кончилось-то? – Малыш дергал старика за край его длинного черного платья.
- У этой истории нет конца, мальчик. Эта легенда о хитрости и предательстве, о храбрости и смелости, и самое главное – она о надежде. В самые темные времена всегда есть надежда. – Старец тихо вздохнул и, погладив непоседу по голове, направился к выходу из комнаты.
- Деда, я верю, что тот сын всех спасет. – Сказал мальчик и вскоре послышалось его размеренное дыхание, он заснул.
- И я тоже верю, - тихо ответил в пустоту коридора старец, закрывая за собой дверь.
Глава 7
С добрым селянином мне удалось добраться до портового города Риза, где я надеялась на время найти приют и определиться, что мне делать дальше. На протяжении всего пути у меня не было возможности даже оплакать свою погибшую семью. Распрощавшись с дедом и его внуками, я отправилась на поиски убежища.
Я бывала в Ризе несколько раз на ярмарке, поэтому имела некоторое представление о том, где можно искать пристанища. Раньше мы часто ночевали в таверне на отшибе, мимо которой пролегал наш путь домой, но сейчас я понимала, что останавливаться вблизи дороги опасно, меня легко смогут найти. Поэтому, недолго думая, я направилась под мост, вечное пристанище сброда со всего города.
Сейчас я выглядела как мальчишка, юнец лет семнадцати по здешним меркам. Мои руки и лицо были чумазы, ноги босы, я легко сойду за местного нищего паренька.
Так я очутилась под мостом. Днем это место было вполне безопасно, но с заходом солнца это место превратится в настоящий ад. Поэтому я нашла тихий угол за местной таверной и, надвинув поглубже на глаза картуз, уснула на несколько часов, давая телу долгожданный отдых.
Из моего кошмара меня выдернули громкие крики и ругательства нетрезвых посетителей таверны. Я подняла глаза к небу. Солнце скоро сядет, мне надо двигаться дальше. Стоило мне подняться на ноги, как мой чуткий слух уловил обрывок фразы одного из стоявших около входа солдат.
- Мы ищем иголку в стогу сена, капитан. – Голос солдата был грубым и ломким, резавшим слух. Я неосознанно передернула плечами и продолжила прислушиваться.
- Осир, у тебя нет задачи оспаривать приказы. Мы не оставим свои поиски. – А этот голос был тихим и спокойным, мелодичным.
- Капитан, мы были в их деревне, я видел, там никто не мог уцелеть. Горы трупов и реки крови – все, что мы там нашли. Мы объехали все ближайшие деревни, никто ее не видел.
Я подскочила на своем месте. Что за черт? Ушам своим не верю! Эти тоже ищут меня. Но тогда кто были те наемники? Я думала, что их прислал император. Но судя по одеждам, эти двое гораздо больше похожи на имперскую гвардию. В голове окончательно все перепуталось. Вот дела. Такое чувство, что я важная птица. Солдаты продолжали говорить, поэтому я отложила свои рассуждения на неопределенный срок.