Но вот он начал медленно подниматься, тряхнув копной спутанных волос, я поняла, что он закончил. И тут меня посетила мысль, он вытаскивал щепки из моих ничтожных конечностей явно не для того, чтобы убить, убить можно было и так, не теряя время на бесполезное лечение. Значит, они чего-то от меня хотели. Харунтий прислал знойного красавца, чтобы я быстрее сдала секреты? Но я не знала ни одного секрета, всемогущие боги, я была простой швеей в своей деревне, откуда мне знать тайны политических заговоров? Мое лицо явно выражало полное недоумение, потому что я снова услышала звук его голоса, он смеялся.
- Ты удивлена? Приказа убивать тебя не было, нужно всего лишь доставить в столицу. - И он снова засмеялся, высоко задрав подбородок и опустив руку на резную рукоять кинжала.
Я успокоила свой внутренний мир, заставив лицо принять непроницаемое выражение, чтобы он прекратил насмехаться, но сама продолжала думать. Боги, Харунтий хотел меня живой. Совершенно невероятно, невозможно... Они вырезали всю деревню ради меня? Что за бред!
Мой спаситель и врачеватель снова нагнулся, лихо похватил меня под ноги, и вот мы уже поднимались наверх, я не успела даже ахнуть. Мое лицо все еще сохраняло совершенно отреченный и безразличный вид, тело мое было словно налито свинцом, оно было тяжело для меня, ноги и руки безвольно болтались, голова пыталась завалиться назад, но он, предупредив этот порыв, аккуратно прижал ее к своему плечу. Когда мы поднялись, я поняла, что солнце на самом деле уже садилось, а это значит, что нагнали они меня за каких-то пару-тройку часов. Я пришла сюда, когда солнце начинало перемещаться из своей высшей точки, то есть полдень уже минул, сейчас был вечер. Что ж, это была неплохая попытка.
Он передал меня на руки какому-то солдату, запрыгнул в седло, его конь, почуяв хозяина, забил копытом в ожидании долгой дороги, потом меня опять сунули ему в руки, он прижал меня к своей груди, завернув в плащ, крикнул своему отряду что-то на неизвестном мне наречии. Все засобирались, послышался скрежет стремян, лай собак стал удаляться, послышались первые твердые шаги коней провожатых, солдаты перестали переговариваться, и весь отряд двинулся в путь.
Все мое тело ныло и горело, я не могла держать свои собственные руки, если бы не плащ, который пригвоздил меня к капитану, я бы безвольной кучей грязного тряпья свалилась с коня, но он крепко держал меня одной рукой, другой направляя лошадь за остальными.
Не знаю, сколько мы были в пути. Меня вскоре начало лихорадить, и я местами теряла сознание, когда я однажды ненадолго очнулась, я все еще слышала размеренные шаги коней, тихие разговоры солдат и скулеж гончих, и опять провалилась в забытье. Позже я несколько раз сквозь свои лихорадочные кошмары слышала речь, она была на чужом языке, ничего не понять, но она была наполнена какой-то нежностью и удивительным образом успокаивала, я чувствовала уверенные, аккуратные прикосновения к своей коже, по телу распространялась приятная прохлада, боль отступала, и я снова погружалась в сон.
Глава 2
Харунтий в нетерпении мерил шагами огромный тронный зал Айнийского замка. Он достаточно неплохо выглядел для своих лет, ему было уже шестьдесят, по здешним меркам, ему совсем скоро пора на покой. Седые короткие волосы густой копной покрывали его голову, такие же седые, а некогда черные как смоль, борода и усы обрамляли лицо. Проницательные, мудрые карие глаза правителя выцвели, когда он был молод, они были глубокого, почти черного цвета. Его взгляд был все еще тверд, он все еще приводил в ужас тех, на кого Харунтий хотел обрушить свой гнев. Тело сохранило стройность несмотря на годы, он был очень высок, его плечи были широки в развороте, ноги все еще были сильными, позволяя их владельцу так же, как и раньше участвовать в охоте, военных баталиях, уверенно чувствовать себя на арене, тренируясь вместе с солдатами. Но все это не имело значения, если жизнь скоро завершит свое цветение, и ему придется вернуться к праотцам. Он уверенной рукой правил около сорока лет, его сын и единственный наследник Аркон погиб в битве около десяти лет назад, жена умерла в муках, пытаясь родить ему еще одного наследника, но не выжили оба... Теперь он всего лишь хотел сохранить то, что осталось от некогда процветающей Империи.