Впервые в обеих их жизнях, Мичико и Кёдай, наконец, были восполнены и совершенны.
Острое-Ухо был первым, кто пришел в себя после того, как удалились сестры, но на ноги первой поднялась Жемчужное-Ухо.
- Привет, - радостно выкрикнул Тоши. Он все еще возил в грязи острием своей джитты. Он начертил длинный, сложный ряд символов, которые должны были позволить ему сбежать, но магия попросту не работала. Он пытался воспользоваться самыми примитивными канджи из всех, что он знал, но их сила для него была мертва, застывшая, как птицы и падающие листья.
Тоши указал пальцем вверх, где О-Кагачи уже коснулся крон самых высоких деревьев. – Скоро все помрем.
- Духи милостивые, - проговорила Жемчужное-Ухо. Она бросилась вперед и схватила Тоши за плечи. – Где Мичико?
- И Похищенная, - добавил Острое-Ухо. Он подволакивал левую ногу, а его правая рука беспомощно свисала сбоку.
- Кёдай, - поправил его Тоши. – Она взяла это имя, поскольку не хотела, чтобы о ней думали, как о неодушевленном предмете. – Он выронил джитту и вывернул большие пальцы Жемчужного-Уха, освобождаясь из-под ее хватки. – Где Ваши манеры, сенсей? Я точно также расстроен, как и Вы.
Острое-Ухо проковылял к Тоши. – Можно мне теперь его убить, сестра?
- Можно, братец. – Жемчужное-Ухо спешно направилась к Леди Шелковые-Глаза и попыталась помочь старейшине сесть.
Тоши отпрыгнул в сторону, едва уклонившись от клинка Острого-Уха, просвистевшего у его шеи. Очимуша перекатился и, с джиттой наготове, присел на корточки, так, что теперь он был на одном уровне с мелким кицунэ.
Острое-Ухо сделал еще один выпад, целясь своим кинжалом в грудь Тоши. Очимуша легко отбил этот удар. Острое-Ухо сейчас двигался гораздо медленнее обычного – либо его душа не лежала к столь грязной работе, либо он перенес более серьезные раны, чем пытался показать.
Тоши наблюдал, ожидая, пока Острое-Ухо приготовится к очередному выпаду. Он был готов отреагировать на атаку здорового кицунэ, на случай, если Острое-Ухо лишь притворялся раненым, но скорость мелкого лиса не увеличивалась. Тоши без труда поймал кинжал между зубцами своей джитты, когда тот метнулся в его сторону. Простым поворотом кисти, он сломал лезвие Острого-Уха не более чем в дюйме от рукоятки.
Тоши провернул джитту вокруг пальца. – Знаешь, она для этого и была создана, - сказал он.
Острое-Ухо нахмурился, оглядывая свое сломанное оружие. Не говоря ни слова, он выронил рукоятку кинжала и вытащил второй, столь же острый и все еще целый.
Тоши вздохнул, небрежно взглянул в глаза Острому-Уху. – Ну, давай, - сказал он. – Скорее всего, на мне нет скрытого канджи, который бы отразил удар твоего собственного клинка, направив его в тебя самого. Вероятно, тебе ничего не грозит, и ты можешь делать все, что захочешь. – Он угрюмо начал водить джиттой в грязи. – Возможно.
Острое-Ухо сунул нож за пояс. – Я знаю, что ты врешь, - сказал он.
- Тогда бей.
- Но я также знаю, что ты хитрый. Держу пари, что ты сможешь удрать отсюда, если сильно захочешь. – Он на мгновение взглянул вверх. – Я подожду, пока ты не попытаешься сбежать, прежде чем прирезать тебя. Так будет веселее.
- Хорошо, - сказал Тоши. – Нам всем не помешает хорошенько посмеяться через пару минут.
- Тоши, - выкрикнула Жемчужное-Ухо, сидя рядом с Леди Шелковые-Глаза. Должно быть, она учительница, подумал Тоши. Она отлично владеет этим железным тоном. – Если ты собираешься остаться здесь, среди живых, расскажи нам, где Мичико и…
- Кёдай.
- Расскажи нам, где Мичико и Кёдай.
- Они сбежали, - сказал Тоши. – Она вырвалась из каменного диска, выглядела точь в точь, как принцесса, только более дикая, и похожая на змею. О, и еще она была голой. – Он взглянул на Острое-Ухо. – Не считаешь это забавным, злобный клубок шерсти? Они ушли, а мы все еще здесь. Наконец-то и я оказался брошенным позади.
- Какая ирония, - признал Острое-Ухо. – Но забавным я бы это не назвал.
- Я тоже. Ну, так вот, - он повернулся к Жемчужному-Уху. – Они сказали, что собираются подготовиться.
Жемчужное-Ухо поднялась и вновь направилась к Тоши. – Подготовиться? К чему?
- Откуда мне знать? Никто мне ничего не рассказывает.
Лес вокруг них был таким же темным, как в полночь, бескрайнее тело О-Кагачи накрывало их, подобно зонту, размером в целый мир. Все кицунэ, оглушенные перерождением Кёдай, уже очнулись и теперь рыдали и молились в тени великого змея.