Возможно, Шалисса умела читать мысли, возможно, она просто догадалась обо всем по выражению моего лица или быть может, это Ларкин как-то воздействовал на нее ментально. Не знаю. Но в тот момент, когда я подумала про Джинал, по ее телу прошла дрожь, лицо исказила судорога, а в глазах появилась ненависть.
А мне стало ее жаль. Она утратила способность чувствовать, разучилась любить, не испытывает радости, счастья, нежности... Единственное, что владеет ей - это ненависть. Она сжигает изнутри и не дает просто жить.
Я улыбнулась. Непроизвольно, но моя улыбка подействовала на Шалиссу, как пощечина. Женщина содрогнулась, и слегка наклонившись вперед, не сводя с меня пылающего ненавистью взгляда, прошипела:
- Да что ты понимаешь? Все из-за тебя. Джардан предал меня из-за тебя, я не получила силу из-за тебя. Я даже здесь оказалась по твоей вине.
А я смотрела на нее, продолжая улыбаться, и меня вот совсем не трогали ее слова. А Шалисса продолжала, она захлебывалась собственным ядом, выталкивая слова, пытаясь ударить побольнее, но все напрасно.
- Мне пришлось использовать как жертву вожака стаи теней. У них нет дара, нет силы, они даже не живут. Призрачные охотники. Ты даже представить себе не можешь, каково это, очнуться в чужом теле, не имея никаких способностей. Мне была неподвластна сила ведьмы, а свой дар я утратила. Способности теней не передались мне. Я оказалась одна и совершенно беспомощна. Весь мир утратил краски, поблек и превратился в картонную серую картинку. Это хуже смерти. Хуже всего, что только можно себе представить. Оказаться простой смертной, когда раньше ты могла вершить судьбы, одним лишь словом подчинять или убивать. Ты никогда этого не поймешь! Ты...
Она хотела сказать что-то еще, но задохнулась и не смогла произнести больше ни слова.
- По существу, - глухо предупредил ее Ларкин и добавил, обращаясь уже к Виктору. - Спрашивайте, теперь она будет отвечать только на конкретные вопросы
- Откуда резерв, - старший дракон по-прежнему сидел, расслабленно покачивая ногой, на лице - никаких эмоций, в глазах - полное безразличие. Создавалось впечатление, что ему совершенно все равно. - В тебе нет силы, но резерв ведьм присутствует. Как?
- На этот вопрос и я могу ответить, - буркнул Ларкин. - Она провела темный ритуал, и использовала энергию бывшей Верховной. Мы с Лизой нашли ее тело в заброшенной усадьбе Кавальских. Там фонило темной магией так, что дышать было трудно.
- Сибил долго питала меня, - глухо произнесла Шалисса. Она словно съежилась, скорчилась и больше не смотрела на меня, гипнотизируя взглядом столешницу.
- И, вероятно, не только Сибил.
- Не только, - эхом отозвалась Шалисса. - Маги не подходили, я не могла использовать их силу, чужой дар мешал. А ведьмы были неплохими источниками энергии.
Дальше Виктор с Лексом засыпали Шалиссу вопросами, относительно давнего заговора, его участников, планов. Самое странное, было в том, что как раз об этом она говорить не хотела, и Ларкину приходилось несладко, заставляя ее отвечать на вопросы.
А я, не имея больше сил смотреть на ту, что родила меня, принялась наблюдать за менталистом. Винс сидел ко мне спиной, и видеть его лицо я не могла, но руки, на протяжении всего допроса, лежавшие на столешнице были расслаблены. А это показатель того, что Ларкин справлялся играючи.
Как-то я спросила у приятеля, как это, иметь возможность влиять на разум другого существа. Тогда Винс не захотел пускаться в объяснения, сказал лишь, что для того, чтобы навязать свою волю и не повредить разум, требуется не только определенный уровень дара, но и немалое мастерство.
- Не представляешь, сколько неудач терпят менталисты, которые взваливают на себя больше, чем могут потянуть.
- И чем это чревато?
- Тем, что, не рассчитав силу воздействия, ты можешь в буквальном смысле расплавить мозг того, на кого это воздействие направлено. А вот если все сделать верно, но можно подчинить себе сознания целой толпы при минимальном уровне дара. Главное, знать, что именно надо делать.
Ларкин знал. Понятия не имею, где именно он этому научился, кто помогал ему постичь все грани собственного дара, но у него получалось. Шалисса злилась, шипела от злости, гримасничала от бессилия, но не могла не отвечать. У нее не было иного выбора.