- Может быть, мы уже начнем? – не обращая на сурово поджатые губы Лекса, девушка сделала несколько шагов по направлению к пентаграмме. – А то так мы здесь до следующего раза проторчим. А это еще через сто лет, если кто забыл.
По лицам стоящих напротив меня драконов пробежала судорога. Вперед выступила та самая девушка, что совсем недавно прижималась к Ларкину и откуда-то, на арене действий появился Сольвейг.
- Начинаем, - спокойно сказал темный маг, а я вдруг вспомнила, где видела эту темноволосую красотку. Айя. Кажется, так ее называли.
В своем видении. Не так давно. Она задиралась с Шалиссой и отдала той сборник старых легенд.
- Начинаем, - словно пропела темная и вскинула руки, Сольвейг, как в зеркале повторил ее движение.
Драконы медленно рассредоточивались по кругу, словно брали в кольцо темных, которые что-то напевая, синхронно резанули себя по запястьям. Алые капли крови падали на землю, питая линии пентаграммы, заставляя ее светиться ярче и ярче.
А девушка на камне не сдвинулась с места. Она все также продолжала смотреть вникуда, словно ничего особенного не происходило вокруг нее.
Да и я чувствовала себя здесь лишней, ненужной. Словно сторонний наблюдатель, который случайно оказался посреди битвы, но не понимает, зачем он здесь, и что ему необходимо делать. Мое тело одеревенело, я смотрела на то, что происходит и недоумевала. Зачем я здесь? Для чего? Раз ничем не могу помочь.
Ветер стих и в наступившей вдруг тишине раздался слегка насмешливый голос Алиры.
- Эй, темные! Может быть вы поторопитесь? Приближается буря, и я не смогу сдерживать стихию, пока вы тут позерствуете.
Я оглянулась на ведьму. Она все также стояла невдалеке от меня. Из аккуратной прически не выбился ни один волосок, но по слегка прищуренным светлым глазам и закушенной нижней губе, можно было догадаться, что это она усмирила ветер и все еще продолжает сдерживать его, чтобы резкие порывы не испортили ритуал.
- А я думала, Верховная ведьма способна на большее, - снова раздался звонкий голос неизвестной пока мне блондинки. – А оно вон как все оказалось.
- Ри! – резко осадил ее Лекс. – Хватит!
- Мама, скажи ему! – этот ее крик… ее глаза, так похожие на мои, черты лица… светлые волосы, обрамляющие еще совсем юное личико…
Нет! Нет, этого не может быть! Это не может быть правдой! Только не это!
И этот голос…
«Мама, скажи ему…»
За что? Почему так?
«Мама, скажи ему…»
Что же произошло в том будущем? Что?
А ритуал продолжался. Линии пентаграммы уже приобрели насыщенный золотой оттенок, символы внутри горели так ярко, что смотреть на них не было никакой возможности. В центре пентаграммы закручивалась воздушная спираль. И я знала, что должно сейчас произойти. Знала. Но не было сил следить за всем этим. Перед глазами снова и снова возникали зеленые глаза. Мои глаза на другом лице и эти слова…
«Мама, скажи ему…»
Что произошло в том будущем, которое мне еще предстоит прожить. Что случилось?
Яркая вспышка ознаменовала завершение ритуала. Девушка с моими глазами вскинула руки перед собой и приказным тоном произнесла последние слова:
- Вернись!
А мои глаза заливали слезы, всхлипы вырывались из груди…
- Лиза! Что происходит?! Лиза!
Вспышка.
Видение закончилось. Я подняла зареванные глаза и первым, что увидела, было встревоженное лицо Лекса. За ним стояли Трик и Виктор. И если капитан тоже выглядел встревоженным, то старший дракон по-прежнему сохранял невозмутимую маску на лице. Он всегда такой. Непробиваемый.
- Лиза, что случилось? Ты плачешь?
- Все… все в порядке, - я попыталась улыбнуться, но получилось жалко. В ушах все еще стоял этот голос, голос моей дочери: «Мама, скажи ему…».
Передо мной открылась завеса моего собственного будущего и сейчас я была в полнейшей растерянности. Что же такого произойдет? Что случится в том будущем? В моем будущем?
Я мотнула головой, чтобы отогнать ненужные сейчас мысли и переживания и натолкнулась на торжествующий взгляд Шалиссы. Она смотрела на Виктора и улыбалась.
- И все равно, я выиграла, - произнесла она, не сводя с него взгляда. – Ты никогда ее больше не увидишь. Никогда! Ее больше нет. Я видела, как она сдохла. Смотрела, как та, которую ты любил больше жизни, перешла за грань. И это было самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Осторожно высвободившись из объятий Лекса, я приблизилась к той, что была моей матерью. Склонилась над ней и прошептала на ухо так, чтобы никто больше не услышал.
- Ты виновата в смерти Елены? – я спросила это, повинуясь какому-то непонятному мне самой порыву. – Хотела занять ее место?