Я усмехнулась своим мыслям. Перестал, как же. Он просто добился того, что теперь я сижу дома и лишь изредка выбираюсь прошвырнуться по магазинам. Так долго тоже не может продолжаться. Я должна снова начать жить своей жизнью и чем-то заниматься. Пусть со стражей у меня не сложилось, но ведь можно попробовать себя в чем-то еще? Да хоть в той же фотографии или же напроситься к Алире. Она там в каком-то детективном агентстве работает, пусть и меня пристроит на стажировку – все лучше, чем тихо сходить с ума от тоски в особняке за высоким забором. А там может быть решится то дело, о котором говорил Ройс. И кто знает, возможно, его новая задумка придется мне по душе?
Я вышла в коридор, ведущий в кухню, и резко затормозила – из гостиной Викки раздавался мужской голос.
- Когда я в следующий раз задам тебе этот вопрос, от твоего ответа будет зависеть очень многое, не только твое будущее, но и благополучие тех, кого ты ценишь и любишь, - мне показалось, что я уже однажды слышала эти волевые интонации, но не могла вспомнить, где именно.
- Но она же еще совсем ребенок, - голос Викки был слаб и я с трудом расслышала слова. – Зачем вы так? Почему она… - и женщина не договорила, кажется, сорвалась на плач.
- Перестань! – мужчина явно был раздражен. – Ты не понимаешь, какая благодать снизошла на тебя!
- Я не хочу… верните ее… верните… - дальше женщина уже не сдерживалась, а рыдала в голос.
- Благодари Айрис. Во всем виновата только она. Ей не стоило вести себя так опрометчиво, не стоило оглашать всем в городе… и хватит! Я рассчитываю на то, что ты будешь благоразумна и не станешь, вести себя так, как это делала несчастная Шолор. Твой муж был продолжателем нашего славного дела, он бы понял, что…
- Его нет! – закричала Викки. – Нет уже давно! За что так?! Возьмите меня, оставьте ее в покое!!!!
- Когда на весы положена победа и поражение, вечная жизнь в небесных чертогах и муки ада, что ты выберешь? Для себя? Для своих детей? Подумай над моими словами, хорошенько подумай и прими решение. Правильное решение.
Разговор прервался, и раздались шаги. Я едва успела отпрыгнуть к двери и сделать вид, что только что вышла из своего закутка, когда на пороге гостиной появился… ну, конечно! Я вспомнила, где слышала этот голос и видела мужчину, который разговаривал с Викки. Преподобный Лупгрейф! Неприятный тип.
Он тоже заметил, что в коридоре оказался не один. Слегка скривил тонкие губы и окинул меня пренебрежительным взглядом.
- Что вы здесь делаете? – и никакого вам «здравствуйте» или «как поживаете».
- Я здесь живу. А вы?
- Я обхожу свою паству и уделяю особое внимание тем, кто нуждается в утешении, - нехотя ответил он мне. – А вы, госпожа журналист? Как долго еще собираетесь оставаться в городе? Разве у вас нет своих дел?
- Я не журналист и мы уже говорили об этом в офисе шерифа, - едва сдержалась, чтобы не фыркнуть презрительно. Не нравился мне этот человек. – А в городе я буду до тех пор, пока не починят мою машину.
Мне ничего не ответили и преподобный еще раз, презрительно скривившись, прошелся взглядом по моей фигуре и резко отвернувшись, вышел из дома.
Из гостиной не доносилось никаких звуков, но заинтригованная подслушанным разговором, я все равно осторожно заглянула в комнату.
Вики сидела на старом продавленном диване, спиной ко мне, и, обхватив себя руками за плечи, медленно раскачивалась из стороны в сторону. Осторожно переступив порог гостиной я тихонько позвала ее и не получила в ответ никакого отклика – кажется женщина даже не заметила, что уже не одна.
- Викки, - я обошла диван и присела перед ней на корточки. – Что случилось?
Женщина плакала. Без всхлипов и рыданий – слезы просто ручьями текли из ее глаз. Она по-прежнему сидела, слегка раскачиваясь, и совершенно не реагировала на мое появление.
- Викки? Что случилось? – осторожно прикоснулась к ее плечу. – Я могу чем-то помочь? Что произошло?